21 ГЛАВА
Название: «Два короля»
Автор: Troyan; соавтор НюшА (интимные сцены и не канонные персонажи), Спирит07
Информация: Спирит07
Бета: НюшА
Фандом: Kyou Kara Maou
Пейринг: Шин-О/ Юури; Великий Мудрец/Шин-О; Юури/Вольфрам и др.
Статус: не закончен
Рейтинг: Авторский R.
Жанр: Humor, Romance, Drama.
Аннотация:Юури стал настоящим правителем Нью-Макоку, но прошлое этой страны скрыто густым мраком – что же на самом деле связывает Великого Мудреца и Изначального Короля? Неужели только дружба и верность вассала господину заставили такую харизматичную личность как Мудрец обречь себя на четыре тысячи лет бесконечных реинкарнаций?
Юури предстоит приоткрыть завесу над темной тайной далекого прошлого и стать непосредственным участником событий далекой, великой и страшной Эры Славы.
Комментарий: Для лучшего понимания фанфика необходим просмотр аниме.
Предупреждения: слэш.
21 глава
Глава 21.
в которой
Юури принимает и дает клятвы, открывается тайна Руфус, а Мудрец попадает в беду.
Нежная и заботливая рука, которая могла принадлежать только женщине, ласково гладила лоб и лицо юноши, откидывая сползающие на глаза темно каштановые пряди.
«Мама…» - удивился Юури, не понимая, почему так трудно открыть глаза, казалось, что каждая ресница весом по килограмму, не меньше.
«Юу-тян, зови меня мамочка», - знакомо и тепло отозвался родной голос откуда-то из темноты.
Темнота вокруг него была живая, пульсирующая и словно чего-то ждала. Юури насторожился, но заставить себя проснуться так и не смог.
- Бедный юноша… - услышал Юури где-то рядом с собой женский и очень знакомый голос, который мог принадлежать еще одной женщине, символизировавшей для него образ матери и по совместительству королевы в мире Нью-Макокку.
- Шери-сама, мне приснился тако-о-й странный сон… - лениво пожаловался Юури. – Словно я попал в далекое прошлое – во время войны с Властелином, и там были все ребята… И Дайкендзя, и Веллер, и Винкотты…
- Просто поразительно. - пробормотал Шин-О, переглянувшись с Мудрецом.
Услышав этот голос, Юури подскочил на жестком походном ложе, заставив госпожу Рики удивленно ахнуть – это надо же так вздрогнуть всем телом, что подпрыгнул на целый метр вместе с одеялами прямо из горизонтального положения. Одеяла еще не успели приземлиться, а юноша уже забился в угол кровати и смотрел на них огромными черными глазами.
- Ты, наконец, проснулся?.. – гладя на его несколько отсутствующий вид, поинтересовался Шин-О. Весь вид Генерала мазоку говорил, что он сильно сомневается в том, что парень действительно не спит.
Юури издал тяжкий вздох, поняв, что окружающая его действительность не плод его больного воображения.
- Сколько я спал? – юноша принялся тереть глаза, прогоняя остатки сонливости и сражаясь с головокружением.
Рики насторожено покосилась на прячущего глаза Мудреца и скорчившего скептичную мину Генерала. Юури насторожился, почуяв в молчании друзей подвох.
- Семь дней. – ухмыльнулся Шин-О, поняв, что от остальных ответа парень может вообще не дождаться.
- Что?!! – Юури снова подскочил едва не свалившись с кровати запутавшись в покрывале. – Это шутка?
- Не-а. – ухмылка Генерала стала совсем не возможной, но он словно что-то вспомнив, тут же помрачнел. – Мы уже опасались, что ты совсем не проснешься… Тут кое-кто хотел бы тебя очень увидеть.
Словно ожидая этих слов, занавес в палатку приоткрылся, пропуская яркий солнечный свет и настороженного, но улыбающегося Лоуренса Веллера. Гладя в его открытое лицо и смеющиеся теплые глаза, у Юури с души просто камень свалился, а перед глазами стояла жуткая картина умирающего окровавленного Лоуренса. Нестерпимо захотелось домой к Конраду, Вольфраму и остальным, что бы убедится, что с ними все в порядке.
- Наш Лоуренс от тебя ни шаг не отходил пока ты находился в беспамятстве. – известил его Шин-О, но поймав косой взгляд Мудреца смущенно передернул плечами. – А впрочем мы все очень волновались… Умеешь ты заставить поволноваться. – Юури готов был поклясться, что золотоволосый мазоку ему хитро подмигнул при последних словах.
Юури виновато втянул голову в плечи и уже открыл рот, чтобы попросить прощения за доставленное беспокойство, но осекся под свирепым взглядом Шин-О.
- Не смей извиняться за спасение жизни друга. – распорядился Шин-О. Правда впечатление от серьезности его слов несколько портила то и дело появляющаяся ехидная улыбка в уголках губ. – Мы делаем общее великое дело, - назидательно подняв палец, пафосно произнес Генерал, наблюдая одним глазом за приоткрывшими рты людьми, - и каждый выкладывается по полной в меру своих сил. То, что ты сделал…
- Но я ничего особенного не сделал… - едва слышно пробормотал растерянный и смущенный от общего внимания парень.
- Господин Генерал прав, - поддержал Шин-О Лоуренс. – Я уже чувствовал костлявую руку смерти на своем плече и если бы не ты, парень, то мы бы сейчас не разговаривали. – неожиданно Лоуренс опустился на одно колено и приложил ладонь к груди. У Юури задергался левый глаз, так как таким образом Веллер ранее приветствовал только Генерала мазоку, вступая под его знамена, а вот теперь еще и Юури, что было совсем не желательно, так как еще больше нарушало его инкогнито.
- Я слышал, что Вы являетесь королем далекой страны. - твердо глядя в лицо Юури, произнес Лоуренс. – Ваше Величество, к сожалению, сейчас я не могу говорить от имени правителей Шимарона, но от имени Лоуренса Веллера клянусь, что ни я, ни мои потомки никогда не забудем того, что Вы сделали для меня! Клянусь хранить верность и преданность спасшему мою жизнь королю сококу…
- Нет-нет-нет… - Юури усиленно замахал руками. – В верности и преданности ты уже поклялся… господину Генералу. Лучше пообещай быть просто моим другом!
Юури несколько опасался, что Шин-О обидится на Веллера из-за этой клятвы – в конце концов, Лоуренс вперед присягнул на верность Генералу, а не Юури. Да ему вообще не нужно никаких клятв – достаточно просто знать, что с Лоуренсом все в порядке!
- Клянусь быть верным другом для Вашего Величества. – в теплых карих глазах Лоуренса засияли лукавые смешинки, несколько смягчая напряженность и торжественность момента.
- И не называй меня Ваше Величество. – не замечая хихикающего в кулак Шин-О и прячущего улыбку Мудреца, потребовал Юури. – Твой предок дал мне имя… ой! Не надо было мне этого говорить…
- Просто скажи, что принимаешь его клятву и дружбу. – смеясь посоветовал Шин-О, поняв, что юноша совершенно не знаком с рыцарским этикетом, либо в будущем правила вежливости были сильно изменены. – Дружба знатного шимаронского воина стоит не меньше его меча и воинского искусства.
Юури втянул голову в плечи, поняв как он ошибся – Веллер, как и все остальные, принесли Шин-О клятву в воинской верности и признание его своим главнокомандующим на время войны с Властелином. Это не было клятвой верности вассала своему королю – Истинным Королем его назовут несколько позже.
Юури вскочил на ноги и с радостной улыбкой сжал в ладонях руку Лоуренса.
- Я клянусь быть хорошим другом… - Юури осекся и с удивлением обвел взглядом стоящих у входа Зигберта, Эрхарда, Кристеля и Руфуса. Он знал, что за его спиной замерли в ожидании Шин-О, Мудрец и Виргилия. – Другом для всех вас!
- Да! – Шин-О в полном восторге прищелкнул пальцами и, тряхнув золотыми волосами, задрал подбородок. – Я знал, что я в тебе не ошибся, парень!
- Хорошая клятва. – одобрил улыбающийся Лоуренс. – Я, думаю, что скажу за всех, если скажу, что с радостью ее принимаю.
- Лоуренс… - глаза Юури защипало от смущения, признательности и целой гаммы других ярких чувств по отношению к этому открытому и преданному человеку, и он поспешил отвернуться от поднявшегося на ноги Веллера.
Взгляд Юури наткнулся на черную траурную ленту на плече Рики. Испуганно заглянув в ее лицо, он заметил в поблекших зеленоватых глазах следы боли и невыплаканных слез, которые гордая женщина не смела показать.
Виргилия отвела взгляд, и у Юури защемило в груди от отчаянья. Он обвел вопрошающим взглядом присутствующих, но почему-то никто кроме Мудреца не смел прямо посмотреть ему в глаза. Следы недавних ранений и усталости были на лицо у каждого из присутствующих, даже у неугомонного и неутомимого Шин-О.
- Парень, давай-ка ты сначала штаны наденешь, - проговорил Генерал, обращая внимание Юури на то, что на нем одета только белая ночная рубашка с длинными рукавами, - а потом будешь вопросы задавать…
Юури покраснел, так что стало жарко даже его стыдливо прикрытым рубашкой коленям, и потому не заметил, как из палатки вышли все кроме Лоуренса, который с легкой улыбкой, мучительно напоминающей о Конраде Веллере, протянул Юури его чистую одежду и порядком надоевшие линзы, меняющие цвет глаз паренька на карий. Застегивая слегка трясущимися пальцами камзол, Юури поймал себя на мысли, что его ощущения очень похожи на те, когда он очнулся после схватки с лже-Джениусом. Тогда его точно так же мучили слабость и головокружение, а чувство голода настырно сменялось легкой тошнотой при возникновении более детальных мыслей о еде. Правда, тогда его поставили на ноги уже через три дня сначала стараниями Сарареги и Священного меча Сейсакокку, а затем и целительной силы Гизелы…
С задумчивым видом Юури достал из карманов камзола два своих сокровища – медальон Джулии и золотистую кругляшку с тускло поблескивающим кусочком горного хрусталя в виде песочных часов. Глаза предательски защипало и, Юури совсем не удивился, когда сильные руки Лоуренса сжали его подрагивающие плечи. Сжимая в кулаках свои сокровища, Юури прижал их к груди Лоуренса и сам, уткнувшись в него лицом, позволил себе разреветься, как ребенку, а такому надежному Веллеру молча и участливо обнимать себя.
Шин-О прислонившись плечом к стволу дерева, тоскливо осматривал остатки лагеря, который в настоящем по большей части представлял собой сборище разномастных кочующих с места на место селян – женщины, старики, дети, раненые и скрипучие телеги, загруженные все возможным скарбом. Потерпев под стенами Фальценберера одно из самых сокрушительных, за всю историю войны поражений они снова отступали в глубь континента, иногда даже не разбивая полноценного лагеря и не ставя палаток, что бы сняться с места по первому сигналу тревоги. Из-за его промаха – позволив себе недооценить силу врага и заманить себя в ловушку, теперь расплачивались его люди. И напрасно Мудрец и остальные убеждали его, что в этом поражении нет его вины. Его главная вина была в том, что его не было рядом с доверившимися ему людьми, он позволил Властелину почти захватить себя и Конрада, из-за чего его армия осталась без Генерала. В итоге прекрасный Фальценберер, которым они все так недавно восхищались, был разрушен до основания, а половина его воинов и жителей города пала под пиками и мечами марионеток, возможно пополнив армию Властелина, прикрывая отступление всех тех, кто не в состоянии был сражаться. Оставшиеся в живых жители разрушенного города, защищая который погиб его правитель – старший брат леди Виргилии, присоединились к ее маленькому отряду, который за несколько дней до падения города примкнул к армии Генерала. Теперь леди Виргилия стала опекуном и регентом двух застенчивых юношей и была единогласно признана главой рода Шпицберг… А ведь год назад эта прекрасная и смелая женщина уже потеряла своего мужа, когда Властелином был захвачен его город и тот опасаясь за свою супругу отправил ее в родной город к старшему брату… Теперь еще и эта потеря, но леди проявила громадную силу духа, когда без единой жалобы приняла на себя все обязательства и наравне с простолюдинками присматривала за детьми, становилась к общему котлу для раздачи пищи или ухаживала за ранеными. После той битвы под Фальценберером две трети оставшихся в живых солдат получили ранения разной степени тяжести, а из-за отсутствия лекарств и элементарных условий ухода продолжали умирать буквально на руках Генерала. В иные минуты, когда опускались руки и хотелось выть от бессилия, Шин-О малодушно ловил себя на мысли, что завидует находящемуся в беспамятстве Конраду. Мудрец говорил, что его мареку очень сильно истощена и даже если парень очнется, то возможно уже не сможет пользоваться своей силой. Как бы там ни было, Генерал был твердо уверен, что жизнь Веллера стоила такой жертвы, и если жалел о чем-то, то только о том, что хотя и способен жертвовать свою жизненную силу на поддержание других, но исцелять он не мог – не научился, когда была возможность. Поэтому за каждую смерть и новый день страданий каждого раненого солдата Шин-О винил только себя. Он почти не спал все это время, помогая пострадавшим всеми своими силами, делился своей жизненной энергией и если бы это помогло, он бы раздал всего себя по кусочкам, но молодой Генерал прекрасно понимал, что является не столько главнокомандующим в этой разномастной армии, сколько сильным воином с мощной мареку. По крайней мере, все вокруг продолжали считать, что его мареку самая сильная, хотя в душе самого Генерала время от времени появлялось сомнение этому утверждению. Неизвестно где Властелин брал свою силу – возможно Мудрец прав был, когда утверждал, что его сила – это темные помыслы и пороки в душах людей, но тогда его сила просто неистребима! И ни какая мареку его не остановит.
- Возможно ли вообще с ним сражаться? Будет ли когда-нибудь конец этой войне?! – он в гневе ударил кулаком по стволу дерева, разбивая костяшки пальцев и откалывая кусочки посыпавшейся коры.
Бледная тонкопалая рука осторожно легла на его плечо, заставив испуганно замереть, а затем виновато опустить голову. Глупо было надеяться, что сококу не заметит его состояния.
- Дайкендзя…
- Ты напрасно мучаешь себя. – мягко улыбнулся Мудрец.
- Неужели?..
- Ты не единственный кто чувствует ответственность за близких. Как ты только что сказал Конраду – мы все делаем общее дело.
Шин-О стремительно обернулся к своему стратегу, так что его алый плащ всколыхнулся за его спиной.
- Пытаешься лечить меня моими же лекарствами? – он усмехнулся, но глаза оставались печальными – было ясно, что мыслями Генерал где-то в другом месте. – Это правильно… - он снова повернулся к Мудрецу спиной, продолжив наблюдать за жизнью военного лагеря во время короткой остановки.
- Как Странник?.. Он уже знает о своей мареку?
- Мне показалось, что его гораздо больше беспокоят мысли о благополучии тех кого он оставил в своем мире и тех с кем он сдружился здесь… - Мудрец опустил голову, пряча лицо за длинными темными прядями. - В этом вы с ним очень похожи.
- Ничего общего. – задирая нос, возразил блондин. – Я красивее, обаятельнее, умнее, я умею ездить верхом и… - дальнейшая хвалебная речь Генерала мазоку была прервана тихим смехом прикрывшегося ладонью Мудреца. Лицо Шин-О тут же посветлело, да и сам он заметно расслабился, поняв, что добился желаемого – развеселил притихшего больше обычного сококу.
Неожиданно восторженное выражение на лице Генерала сменилось выражением полнейшего недоумения – он даже рот приоткрыл и захлопал глазами на картину за спиной Мудреца. Теперь уже сококу резко обернулся, чтобы выяснить, что настолько потрясло неугомонного блондина.
- Мудрец, а, Мудрец, - привалившись спиной к пострадавшему деревцу и сложив на груди руки, деловито поинтересовался Шин-О, - ты видишь то же, что и я?
Преобразившийся Юури вышедший из палатки Веллера и стирающий с лица остатки слез, удивленно замер, услышав вопрос Шин-О. Он переглянулся с Лоуренсом, увидев несколько мнущегося Зигберта, что было совершенно не свойственно добродушному великану. Судя по всему, он никак не мог решиться подойти к леди Виргилии, хлопочущей возле раненого. Неудивительно, решил Юури, учитывая, что за спиной предок Гвенделя прятал огромный букет полевых цветов.
- Если вы имеете в виду господина Вальде…
- Ты видишь, что у него в руках?! – возмутился Шин-О, привлекая внимание половины лагеря и как ребенок указывая пальцем на смутившегося Зигберта.
- Э-э, цветы… - осторожно предположил Мудрец, вгоняя беднягу Зигберта в краску.
Шин-О с тяжким стоном прижал ладонь ко лбу и с видом глубочайшего потрясения привалился к плечу Мудреца.
- Дайкендзя, мы теряем его!
Лицо Зигберта побагровело, и он так сжал злосчастные цветы, что Юури испугался за их судьбу.
- Я знал, знал, что этим всё кончится… - сокрушался Шин-О, уткнувшись в плечо стратега.
- Хватит паясничать… - едва слышно прошипел Мудрец, тщетно, пытаясь оторвать от себя разошедшегося Генерала. – Ты ведешь себя, как ребенок.
Виргилия несколько секунд недоуменно рассматривавшая то Генерала, то стремительно краснеющего Зигберта неожиданно легко и звонко рассмеялась. Услышав этот чистый серебристый смех, замер даже Шин-О, а леди Шпицберг с легким реверансом приняла из рук Зигберта злосчастный букет. Правда, ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить воина расстаться с букетом – иначе с чего бы ей так поспешно прятать заалевшее лицо в простых полевых цветах. Слова её искренней благодарности достигли ушей только Зигберта, и теперь он краснел уже от явного удовольствия. Юури всеми силами пытался подавить смех и не расхохотаться за всеми остальными в полный голос. Чтобы не задумал Шин-О, но ему двумя фразами удалось расшевелить весь лагерь и отвлечь понурых и измученных людей от их проблем – вон даже тот парень, которого недавно старательно перевязывала Рики, разрумянился и со смехом утирает навернувшиеся слезы.
Шин-О многозначно хмыкнул, отлепившись от несколько помятого Мудреца, и задрал к верху высокомерный нос.
- Впрочем, я рискую потерять его в любом случае… - Шин-О покосился на хихикающего Юури.
- Странник, а Странник, - Юури тут же подобрался от тона переключившегося на него Генерала, - ты наверняка голодный?
Юури опешил, не понимая в чем подвох – уж очень коварное выражение было на ухмыляющейся физиономии Шин-О.
- Пошли. – он схватил юношу за плечо и потащил в соседнюю палатку, которая оказалась его собственной. Двум все еще смеющимся парням на входе в генеральские покои Шин-О тихонько распорядился принести юурину порцию еды.
В палатке его настойчиво усадил за стол криво ухмыляющийся Шин-О, который уселся напротив, а все остальные замерли подобно почетному караулу вокруг них. Когда простой солдат поставил перед ним деревянную миску, Юури начал подозревать суть подвоха.
- Что это? – он поднял ложку, но тут же бросил ее, так как вязкая серая масса в тарелке потянулась вслед за ней. Юури шарахнулся в сторону, так как ему показалось, что еда перед ним зашевелилась, словно желе, вот только он еще не видел желе, которое было бы такого мерзкого серого цвета.
- А это, мой друг, единственное, что как выяснилось, не по вкусу дракону. – подперев подбородок ладонями и облокотившись на стол Шин-О ехидно ухмылялся в лицо Юури.
-А? – опешил Юури. – Ка-какому д-д-дракону?
- Ну надо же. – подозрительно прищурился Шин-О, задирая подбородок. – Всякий раз как ты слышишь о драконах, начинаешь заикаться.
Словно в ответ на его слова снаружи послышался свист рассекаемого огромными крыльями воздуха и трубный рев взрослого дракона. Юури кинулся из палатки, на входе столкнувшись с Руфусом, которого, как и при их первой встрече, сбил с ног.
- Дракониха вернулась, - морщась и потирая поясницу, пояснил недовольный Бильфельд.
- Это трудно не заметить, Руфус. – съязвил Шин-О, помогая ему встать и награждая Юури гневным взглядом из-под ресниц.
Выйдя из палатки, Юури с удивлением увидел бледно сиреневую знакомую дракониху с тушкой дикого оленя в пасти, которая приземлилась почти в центре лагеря, подняв тучи пыли.
- Леди! – ахнул Юури, тут же испуганно зажав себе рот. Это его не спасло, и дракониха моментально кинулась к нему, сбивая на своем пути телеги с поклажей, котлы с кипящим варевом и нескольких недовольных парней, не успевших увернуться. Через секунду, швырнув придушенного оленя к ногам Юури, Леди с удовольствием принялась вылизывать извивающегося и возмущенного парня.
- Хватит! – Юури замахал руками. – Прекрати, Леди, я уже чистый!
- Был. – ехидно заметил Руфус.
Виляющая хвостом и явно довольная его появлением дракониха снова напомнила Юури игривую очень большую собаку. Юноша тяжко вздохнул, поняв по взглядам остальных, что решать проблему с драконом придется именно ему.
В последующие нескольких минут, когда уже они снова сидели в палатке Шин-О вокруг стола, и Юури вяло перемешивал ложкой мерзкое на вид варево в своей миске, юноша выслушал неприятную историю пребывания драконихи в лагере все семь дней его вынужденного беспамятства. Как оказалось упрямое животное категорически отказалось покидать своего «избранника» и всеми силами стремилась быть с ним рядом. После того, как она несколько раз развалила палатку, в которой размещали Юури во время остановок, Шин-О каким-то образом смог ей объяснить, что для ее «избранника» будет лучше внутри, но покидать свой пост возле юноши животное отказывалось. Не удивительно, что через пару дней наглая зверюга добралась до всех припасов еды, которые были в лагере, причем отстаивала она ее как свою добычу и делиться с мелкими двуногими совершенно не желала. А когда попыталась охотиться на лошадей, то воинам пришлось браться за оружие, чтобы объяснить, что это не съедобно. Леди на день-два стала улетать охотиться, но каждый раз возвращалась в лагерь к палатке Юури, безошибочно выделяя ее среди других.
Юури кисло посмотрел на мрачно щурившегося Генерала, ждущего его решения.
- Я должен ее прогнать, да? – весь несчастный вид юноши словно спрашивал – «Почему я?».
- Не надо на меня так смотреть. – Шин-О вскинул голову, награждая Юури косым взглядом из-под ресниц.
– Никого другого она слушать не станет, а мы можем ее прогнать только с помощью оружия… - произнес Лоуренс.
- Скорее всего дракона в этом случае придется убить. – осторожно заметил Мудрец.
Юури резко вскочил на ноги, опрокинув стул.
- Убить? – возмутился он, гневно сверкая глазами на Мудреца. – Этот дракон спас нам жизнь… - он осекся под тяжелым взглядом Шин-О, поняв, что для Генерала так же это крайне не простое решение, но между жизнями доверившихся ему людей и одним единственным драконом он вынужден выбрать не Леди. Как король Юури его прекрасно понимал – ведь и он сам однажды был вынужден из двух зол выбирать меньшее и приговорить очаровательную розовую мишкопчелу…
- Я все понимаю… - пробормотал юноша, виновато пряча глаза. – Я… - он решительно вскинул голову и твердым взглядом, от которого все невольно насторожились, обвел присутствующих. – Я отведу Леди в горы и постараюсь уговорить остаться там – со своим народом.
Шин-О вздохнул, поняв, что последние секунды задерживал дыхание, ожидая решения парня – убивать дракона, которому был обязан жизнью, ему сильно не хотелось, да и делать это пришлось бы именно ему, так как рисковать кем-то другим Генерал себе не позволил бы.
- Это может занять не один день, мы довольно далеко от гор. – заметил Генерал, задумчиво потирая подбородок. – Лагерь будет двигаться дальше на северо-запад, где по донесению разведки, по непонятным пока причинам, редко встречаются отряды марионеток…
Юури погрустнел еще больше, поняв, что ему придется провожать леди и догонять лагерь в одиночестве, а учитывая как обстоят у него дела с ориентировкой в этом мире…
- Ваша Светлость, - нарушил тишину голос Лоуренса, - если позволите, я провожу Конрада до перевала.
Генерал и Юури с одинаковым выражением благодарности и удивления смотрели на Веллера, от чего он поймал себя на мысли о похожести этих совершенно не схожих внешне людей. Неудивительно – ведь они оба прирожденные правители…
- Господин Генерал, - Кристель с поклоном привлек к себе внимание главнокомандующего, - я бы тоже хотел составить компанию Лоуренсу и господину Конраду.
Шин-О насмешливо покосился на молчащего и внешне невозмутимого Эрхарда. Короткий взгляд сиреневых умных глаз ответил, что его брат достаточно взрослый, чтобы принимать подобные решения, не советуясь с ним.
- Да будет так. – ухмыльнулся Генерал каким-то своим мыслям, что почему-то заставило Кристеля смущенно покраснеть.
Как и ожидалось, стоило трем путникам ранним утром следующего дня покинуть лагерь, взволнованная дракониха поднялась на крыло и последовала за ними. По словам Лоуренса и Мудреца до перевала, где гнездовались драконы и который с легкой руки Руфуса, был тут же назван Драконьим, им предстояло идти три дня. Затем Юури потребуется некоторое время для убеждения драконихи, что в горах ей будет лучше, и на обратную дорогу им отводилось от пяти до девяти дней. Это если лагерь будет двигаться с равными интервалами времени и Генералу не придется в ближайшие дни принимать бой…
Думать об этом никто из уходящих и остающихся не хотел – силы в настоящем у двух воюющих армий были совсем не равными. К тому же парни из отряда Лоуренса, занятые внешней разведкой периодически докладывали о встречаемом ими странном вооруженном отряде человек в тридцать-сорок, хотя о каких-либо городах или поселениях в этой местности было не известно. К тому же судя по всему, эти неизвестные давали некоторый отпор отрядам Властелина в этих краях, так как разведчики несколько раз находили сгоревшие останки марионеток и следы привалов. Но самым интересным в этих донесениях было то, что по некоторым признакам главарь этих кочующих воинов был мазоку. Все эти мысли роились в голове Мудреца, который для их лучшей систематизации и дальнейшего анализа пытался записывать все то, что со временем потребует от него принятия важного решения – роль стратега Генерала мазоку обязывала избавляться от домыслов и умело оперировать доводами… Иначе этот несносный, неугомонный… этот мазоку снова кинется в самую гущу событий не щадя ни сил ни собственной жизни. Мудрец иногда ловил себя на неприятной мысли, что жизни других для этого необыкновенного парня гораздо важнее собственной, словно он сам себя убедил в полной никчемности и в этом мире его держит очень мало… Мысль о том, что он возможно является одной из тех причин, что удерживают Генерала в этом мире заставляла сердце внешне холодного и невозмутимого сококу трепетать и болезненно сжиматься в груди…
- Если сам Властелин не появится на границе лагеря – меня не беспокоить. – произнес снаружи голос того, кто занимал мысли Мудреца.
На секунду красный закатный свет проник в полутемный шатер и вместе с ним вошел объект нескромных мыслей сококу. За его спиной с глухим хлопком опустилось плотная ткань, закрывающая вход в шатер. Мудрец вскинул руку, закрываясь от резанувшего по глазам света, а привыкнув к вновь установившемуся в шатре полумраку увидел сидящего верхом на стуле Генерала. При этом несносный тип положил подбородок на спинку стула и, выгнув светлую бровь, улыбался так, словно его кто-то настойчиво приглашал в этот шатер. Мудрец, пытаясь понять, что задумал золотоволосый Генерал, рассеяно водил кончиком пушистого пера по губам и не удержался от мимолетной улыбки, когда шумно сглотнув, Шин-О решительно шагнул к нему. В следующую секунду послышался шорох тяжелой ткани плаща, небрежно брошенного на спинку стула, а когда его собственный плащ по воле руки золотоволосого мазоку был сброшен с его плеч, Мудрец поймал себя на мысли, что хозяйское поведение мазоку по отношению к его жилищу и к нему самому несколько неприятно. Словно уловив эмоции сококу, Шин-О на секунду замер, прекратив покрывать едва уловимыми поцелуями шею стратега, появляющуюся из-под расстегиваемого им камзола Мудреца, и плавно скользнул на колени, обхватив его талию.
- Ты не… - голос Мудреца сорвался на хрип и он вместо слов положил ладонь на растрепанную золотоволосую макушку.
- Молчи. – выдохнул мазоку, поднимая на Мудреца яркие синие глаза, которые светились в полумраке таким жутким голодом и страстью, что полностью лишали воли.
Да разве мог он не подчиниться своему Генералу?..
- Не нужно слов… Сейчас не нужно… - нетерпеливые сильные руки, привыкшие держать оружие, твердо сжали плечи, заставляя склониться ближе, привлекая к застывшему лицу и жадным манящим губам.
Стремительно поднявшись на ноги и не глядя, смахнув со стола позади него всё, что там находилось, Шин-О потушил единственный подсвечник с тремя свечами, погрузив шатер практически в полную темноту. Добрую и желанную темноту, в которой некоторое время слышался только шорох сбрасываемой одежды и невнятный страстный шепот – зовущий, обещающий, торжествующий…
- Ты мой…
Руфус кусал губы, чтобы сдержать обиду и отчаянный крик, когда на восходе следующего дня он увидел из чьего шатра вышел Генерал. Юношу начало мелко трясти от вида расслабленной фигуры с небрежно переброшенным через руку плащом, медленно бредущей к центру лагеря. Мечтательная улыбка, растрепанные золотые волосы, которые он небрежно отбросил пятерней с сияющего лица и слегка припухшие губы, ТАКУЮ улыбку которых он никогда не подарит ему – Руфусу.
- Будешь здесь стоять и дальше? – поинтересовался у него за спиной гортанный красивый голос Виргилии. – Думаешь, он обратит на тебя внимание только потому, что ты хвостиком ходишь за ним и тайно вздыхаешь…
- Отстань. – сквозь зубы произнес Руфус, с силой сжимая кулаки, чтобы унять дрожь. – Это никого не касается. Что тебе от меня надо? Я без тебя разберусь – иди, читай нравоучения Зигберту…
- Ну и дура. – беззлобно усмехнулась Рики, от чего Руфус побледнел до синевы. – Думаешь, если будешь притворяться мужчиной, то он быстрее полюбит тебя?
Руфус с застывшим взглядом и перекошенным от ужаса лицом мучительно пытался вспомнить, как нужно дышать. Рики дернула грациозным плечиком, словно отмахиваясь от чего-то.
- Я не знаю, что на уме у нашего Генерала, но одно я знаю наверняка – сколько не надень на себя кольчуг и доспехов, под ними у тебя все равно останется тело женщины. – поняв, что ответа может не услышать Рики развернулась, намериваясь оставить Руфус обдумать ее слова. – Красивой и для многих желанной женщины, надо сказать.
- Ты!.. Откуда?.. – Руфус судорожно пытался справиться с осипшим голосом. – Это тебе Зигберт сказал?!
Рики недоуменно посмотрела на постепенно краснеющего от ярости «юношу».
- Так он знает?.. – искренне удивилась госпожа Шпицберг. – Впрочем, Зиг ведь был лучшим другом твоих родителей и должен знать тебя с младенчества. – женщина с очаровательной гримасой приложила кончик длинного пальца к губам. – Нет, он ничего мне не говорил, – она тряхнула головой и наградила Руфуса насмешливым взглядом, – у меня самой голова на плечах имеется. Не волнуйся, твоя маскировка идеальна и проведет любого мужчину и даже простолюдинок, но не настоящую леди. Встречаясь со знатными госпожами, будь осторожен, Руфус.
- Если ты хотя бы кому-нибудь скажешь об этом – я убью тебя! – зарычал Руфус, снова сжимая кулаки, но теперь уже от ярости на Виргилию.
- О-о-о! – удивленно воскликнула Рики, поняв всю искренность слов странной девушки. – Никто не узнает, по крайней мере, от меня – даю тебе слово леди.
- Что здесь происходит? – поинтересовался Зигберт, не заметно появляясь за спиной Руфуса.
Весь гнев, обида на весь мир и отчаянье в душе молодого человека всколыхнулись с новой силой и выплеснулись в виде слез и крика.
- Предатель!!! Видеть тебя больше не хочу!!! – срывая голосовые связки от крика и отвесив побледневшему Зигберту хлесткую пощечину, Руфус умчался прочь, скрывшись за густыми деревьями.
Шин-О подставлял лицо раннему утреннему ветерку, как ребенок, получая удовольствие только от одного своего существования в это прекрасное солнечное утро. Губы еще хранили прохладу от прикосновения к черному щелку длинной пряди волос, которая упала с белого плеча, когда он поправил сползшее одеяло, и которую он не удержавшись, поцеловал перед уходом.
«И почему мне раньше казалось, что у него холодные руки? – сам себе удивлялся Шин-О. – У него замечательные очень красивые и теплые руки! Так и хочется, чтобы он все время прикасался своими руками ко всему моему телу… Хм-м-м, по-моему, я по настоящему влюбился! Как это не вовремя…»
Занятый подобными мыслями и еще толком не проснувшийся Генерал мазоку практически не обратил внимания на сцену с участием Руфуса, Виргилии и Зигберта. Даже когда вспыльчивый мальчишка заорал на весь лагерь, назвав Зигберта предателем, то Шин-О просто передернул плечами, решив, что эти трое сами разберутся в своих личных, можно сказать семейных, проблемах.
Долго пребывать в расслабленном состоянии ему естественно не позволили и буквально через полчаса, на ходу завершив совет и разработку стратегии, Шин-О выехал во главе небольшого отряда наперерез отряду марионеток, которые по донесению разведчиков стремительно приближались к месту расположения лагеря. Генерал понимал, что с такими силами вступать в полномасштабную битву не разумно, но лагерь с мирными жителями и ранеными должен был уйти как можно дальше. Таким образом, целью Генерала было не противостояние Властелину, а время для отхода его людей. За последние недели, привыкнув доверять чутью Странника, который чувствовал приближение марионеток раньше всех, Шин-О сейчас наиболее остро нуждался в его присутствии. К тому же отсутствие Веллера и младшего Винкотта так же не обнадеживало, эти двое хотя и не могли использовать мареку, но мечниками были отменными.
Естественно донесения разведки были не точными, и марионеток оказалось на их пути гораздо больше того количества, с которым его отряд мог справиться без существенных потерь. Практически потеряв сознание от слабости из-за слишком частого использования мареку и Моргифа, Шин-О не обратил внимание на маленькую группку отчаянных воинов прикрывавших отступление основных сил его потрепанного отряда и оказавшуюся отрезанными волной непонятно откуда взявшихся марионеток. Только уловив ускользающим сознанием вспышку алой мареку Мудреца он понял, что случилась беда. Рванувшись на помощь и совершенно не думая о себе, Генерал был решительно остановлен Эрхардом и Зигбертом, вцепившимися в него и унесшими обессилевшего Генерала с поля боя буквально на руках.
Мудрец на мгновенье замер, когда рядом с ним под ударами секир марионеток рухнули два последних солдата, с которыми он пытался пробиться к основному отряду. Он мысленно приготовился разделить судьбу своих товарищей, но марионетки повели себя очень странно, неожиданно опустив свое оружие и словно прислушиваясь к чему-то. Только затем чтобы через пару секунд навалиться на него, сбивая с ног, пытаясь задавить основной жуткой массой, оттолкнуть которую его мареку уже не могла. Он закричал, когда почувствовал, что многочисленные руки вцепились в его тело пришпиливая к земле и разрывая одежду на груди – судя по всему его не собирались убивать, приговорив к участи, которая хуже смерти…
Руфус вскинул руку с пылающим огненным шаром, намериваясь отшвырнуть напирающих марионеток от отчаянно сражающейся группки воинов с Мудрецом во главе, но застыл, словно вспоминая что-то свое. Этого времени хватило, чтобы Мудрец остался в одиночестве окруженный отвратительными уродливыми пародиями на людей, скалящими беззубые провалы ртов и смотрящими на одинокую фигурку сококу черными провалами глаз. Руфус опустил руку, словно завороженный наблюдая, как темная волна нахлынувших марионеток подминает под себя оступившегося сококу, скрывая его от широко распахнутых глаз огненного воина. Бильфельду показалось, что его глаза на мгновенье встретились с темных взглядом сококу перед тем, как марионетки закрыли его своей массой от глаз юноши. Руфус закусив губу и до крови врезав шпоры в бока лошади, пустил ее во весь опор, стараясь поскорее догнать основной отряд и как можно быстрее убраться от жуткого места. Он был так потрясен всем увиденным, что даже не сразу обратил внимание на то, что марионетки, получив свою основную жертву, совершенно потеряли интерес ко всему остальному.
Зигберт вернулся в свою палатку только глубокой ночью. Не смотря на усталость и недосып, он понимал, что этой ночью опять не уснет. В последней битве они потеряли многих хороших воинов, но главное в этой битве они потеряли стратега и советника Его Светлости. На Генерала было жутко смотреть – такого отчаянья и безысходности Вальде не видел еще не в ком, а за время войны он повидал многих потерявших всех и всё. Генерал молча сидел в кресле, уронив на колени руки и не поднимая головы. Бледный до синевы с потускневшими волосами и сильно осунувшийся за последние часы, юный Генерал вызывал опасение за свою жизнь у окружающих. Вот только никто из них посмотреть ему в глаза так и не решился. Верный Моргиф был брошен на пол рядом с креслом, в котором окаменел от захватившего его горя Генерал мазоку. Все попытки расшевелить его или хотя бы убедить принять целебный отвар ни к чему не привели – с того мгновенья, как стало понятно, что Великий Мудрец уже не вернется и посею минуту, Генерал не шелохнулся и не произнес ни слова. Эрхард остался рядом с Его Светлость этой ночью, так как приближенные Шин-О просто боялись оставлять его одного. Теперь даже самым большим скептикам стало ясно, что Мудрец значил для Генерала гораздо больше, чем они все могли себе представить, но каким бы сильным теперь не было их понимание и сочувствие, поделать ничего уже было нельзя – попавшие в плен к марионеткам назад не возвращались...
Странный посторонний звук привлек внимание мгновенно насторожившегося Зигберта – в темноте в его личном шатре кто-то был, и Вальде поспешил зажечь одинокую свечу на столе у самого входа в шатер. С удивлением и испугом Зигберт узнал Руфуса в сжавшейся и дрожащей фигурке на полу в углу.
- Руфус, ты почему здесь в темноте… - рассмотрев судорожно вцепившиеся в края плаща пальцы, так что побелели костяшки, Зигберт понял, что с Руфусом что-то не так. – Руфус, тебе плохо? – всполошился Зигберт, бросаясь к сыну своего погибшего друга. - Ты ранен?
- Я… - Руфус поднял на Вальде совершенно больные почти безумные глаза. – Я так виноват, Зигберт…
- Руфус, что случилось? – Зигберт сжал его руку, поражаясь, что она просто ледяная. – Ты пугаешь меня?.. Я позову целителя!
Его взгляд упал на вошедшую в шатер Виргилию, которая тоже не спала, ожидая вестей из генеральского шатра и увидев свет в шатре Вальде решила зайти.
- Нет! Никого не надо… - снова утыкаясь лицом в колени, выкрикнул Руфус. – Ты что не понимаешь? Это моя вина! В том, что случилось только я виноват!
Ничего не понимающий из бессвязных выкриков Руфуса Зигберт растерянно посмотрел на хмурящуюся Рики. Неожиданно в распахнувшихся глазах женщины отразился ужас понимания и, побелев, она зажала ладонями рот, удерживая крик. Зигберт стремительно обернулся к Руфусу и, сжав его плечи, вздернул на ноги.
- О чем ты говоришь? Руфус, что ты натворил? – Зигберт встряхнул хрупкого юношу, словно тряпичную куклу. – Отвечай!
- Это из-за меня… - захлебываясь рыданиями, бормотал Руфус. – Он погиб из-за меня… Я замешкался, когда его окружали марионетки и… Я не помог ему, Зигберт, понимаешь? – Вальде в шоке отшатнулся от юноши, словно обжегся об него. Руфус рухнул на колени, так как ноги его не держали. – Если бы я нанес удар по марионеткам, то сококу успел бы уйти. Он сейчас был бы жив…
С воплем похожим на крик смертельно раненого животного Зигберт обрушил удар кулаков на ни в чем не повинный стол, разбив его в щепки.
- Руфус, Руфус… Что ты натворила?...
- Я понимаю… - больше всего похожая именно на несчастную маленькую девочку, Руфус шатаясь поднялась с пола и шагнула к двери. – Я должна за все ответить… Я сейчас пойду к Генералу и во всем сознаюсь… Я…
- НЕ СМЕЙ!!! – не своим голосом закричал Зигберт. – НЕ СМЕЙ НИЧЕГО ЕМУ ГОВОРИТЬ!!!
Руфус с ужасом смотрела в его посеревшее перекошенное лицо, не понимая, почему Зигберт останавливает ее. Она обернулась в Виргилии, но в ее больших зеленых глазах увидела поддержку решению Вальде.
- Виргилия, хотя бы ты ему скажи… Я виновата…
- Да. – Рики шагнула к зареванной растерянной девчонке, решившей поиграть в войну наравне с взрослыми мужчинами. Сейчас в ее бирюзовых глазах было столько вины, боли и отчаянья, что Рики стало ее почти жаль. – Ты виновата и ТЕБЕ с этим жить!
- Но… - Руфус растерянно переводила взгляд с Рики на Зигберта. Последний упал в кресло и, обхватив голову руками тихонько раскачивался, словно не веря всему происходящему.
- Считаешь, что тебе станет легче, если ты сознаешься и переложишь свою вину на ЕГО плечи? – дрожащим голосом спросила Рики, сжимая и разжимая кулаки, так как руки просто чесали надавать этой зареванной дурехе по щекам. – Думаешь это тебе сейчас плохо и больно? О, нет! Это ЕМУ сейчас плохо и больно, так больно, что не хочется жить!
Руфус вздрогнула, и в ее глазищах появилось глухое безысходное чувство.
- Хочешь ЕГО добить? – Рики шагнула в сторону, освобождая выход из шатра. – ИДИ!
Руфус в крайнем ужасе замотала головой.
- Нет! Нет… Нет…
- Тогда возьми себя в руки, Руфус Бильфельд. Иди к себе и не смей никому ничего говорить! Ты поняла меня?
- Я… - Руфус рукавом утерла слезы. – Я клянусь своим именем, своей силой, памятью родителей, - вокруг нее на секунду вспыхнул теплый огненный ореол, - что не пожалею ни сил ни жизни, чтобы искупить свою вину…
Ее голос сорвался и Рики, не дожидаясь новых клятв, подтолкнула девчонку прочь из шатра. Когда за той опустился тяжелый полог, она подошла к застывшему Зигберту и положила ладонь на мощное плечо воина. Женщину совсем не удивило, что Зигберта сотрясала мелкая ознобная дрожь, прекратившаяся при ее прикосновении. Зигберт накрыл миниатюрную ладошку дорогой для него женщины и привлек ее на колени. Согревая и поддерживая друг друга эти двое молча замерли в ожидании рассвета и новостей…
продолжение следует
ПРОШУ ОСТАВТЕ МНЕНИЯ О ГЛАВЕ В КОММЕНТАРИЯХ!
Название: «Два короля»
Автор: Troyan; соавтор НюшА (интимные сцены и не канонные персонажи), Спирит07
Информация: Спирит07
Бета: НюшА
Фандом: Kyou Kara Maou
Пейринг: Шин-О/ Юури; Великий Мудрец/Шин-О; Юури/Вольфрам и др.
Статус: не закончен
Рейтинг: Авторский R.
Жанр: Humor, Romance, Drama.
Аннотация:Юури стал настоящим правителем Нью-Макоку, но прошлое этой страны скрыто густым мраком – что же на самом деле связывает Великого Мудреца и Изначального Короля? Неужели только дружба и верность вассала господину заставили такую харизматичную личность как Мудрец обречь себя на четыре тысячи лет бесконечных реинкарнаций?
Юури предстоит приоткрыть завесу над темной тайной далекого прошлого и стать непосредственным участником событий далекой, великой и страшной Эры Славы.
Комментарий: Для лучшего понимания фанфика необходим просмотр аниме.
Предупреждения: слэш.
21 глава
Глава 21.
в которой
Юури принимает и дает клятвы, открывается тайна Руфус, а Мудрец попадает в беду.
Нежная и заботливая рука, которая могла принадлежать только женщине, ласково гладила лоб и лицо юноши, откидывая сползающие на глаза темно каштановые пряди.
«Мама…» - удивился Юури, не понимая, почему так трудно открыть глаза, казалось, что каждая ресница весом по килограмму, не меньше.
«Юу-тян, зови меня мамочка», - знакомо и тепло отозвался родной голос откуда-то из темноты.
Темнота вокруг него была живая, пульсирующая и словно чего-то ждала. Юури насторожился, но заставить себя проснуться так и не смог.
- Бедный юноша… - услышал Юури где-то рядом с собой женский и очень знакомый голос, который мог принадлежать еще одной женщине, символизировавшей для него образ матери и по совместительству королевы в мире Нью-Макокку.
- Шери-сама, мне приснился тако-о-й странный сон… - лениво пожаловался Юури. – Словно я попал в далекое прошлое – во время войны с Властелином, и там были все ребята… И Дайкендзя, и Веллер, и Винкотты…
- Просто поразительно. - пробормотал Шин-О, переглянувшись с Мудрецом.
Услышав этот голос, Юури подскочил на жестком походном ложе, заставив госпожу Рики удивленно ахнуть – это надо же так вздрогнуть всем телом, что подпрыгнул на целый метр вместе с одеялами прямо из горизонтального положения. Одеяла еще не успели приземлиться, а юноша уже забился в угол кровати и смотрел на них огромными черными глазами.
- Ты, наконец, проснулся?.. – гладя на его несколько отсутствующий вид, поинтересовался Шин-О. Весь вид Генерала мазоку говорил, что он сильно сомневается в том, что парень действительно не спит.
Юури издал тяжкий вздох, поняв, что окружающая его действительность не плод его больного воображения.
- Сколько я спал? – юноша принялся тереть глаза, прогоняя остатки сонливости и сражаясь с головокружением.
Рики насторожено покосилась на прячущего глаза Мудреца и скорчившего скептичную мину Генерала. Юури насторожился, почуяв в молчании друзей подвох.
- Семь дней. – ухмыльнулся Шин-О, поняв, что от остальных ответа парень может вообще не дождаться.
- Что?!! – Юури снова подскочил едва не свалившись с кровати запутавшись в покрывале. – Это шутка?
- Не-а. – ухмылка Генерала стала совсем не возможной, но он словно что-то вспомнив, тут же помрачнел. – Мы уже опасались, что ты совсем не проснешься… Тут кое-кто хотел бы тебя очень увидеть.
Словно ожидая этих слов, занавес в палатку приоткрылся, пропуская яркий солнечный свет и настороженного, но улыбающегося Лоуренса Веллера. Гладя в его открытое лицо и смеющиеся теплые глаза, у Юури с души просто камень свалился, а перед глазами стояла жуткая картина умирающего окровавленного Лоуренса. Нестерпимо захотелось домой к Конраду, Вольфраму и остальным, что бы убедится, что с ними все в порядке.
- Наш Лоуренс от тебя ни шаг не отходил пока ты находился в беспамятстве. – известил его Шин-О, но поймав косой взгляд Мудреца смущенно передернул плечами. – А впрочем мы все очень волновались… Умеешь ты заставить поволноваться. – Юури готов был поклясться, что золотоволосый мазоку ему хитро подмигнул при последних словах.
Юури виновато втянул голову в плечи и уже открыл рот, чтобы попросить прощения за доставленное беспокойство, но осекся под свирепым взглядом Шин-О.
- Не смей извиняться за спасение жизни друга. – распорядился Шин-О. Правда впечатление от серьезности его слов несколько портила то и дело появляющаяся ехидная улыбка в уголках губ. – Мы делаем общее великое дело, - назидательно подняв палец, пафосно произнес Генерал, наблюдая одним глазом за приоткрывшими рты людьми, - и каждый выкладывается по полной в меру своих сил. То, что ты сделал…
- Но я ничего особенного не сделал… - едва слышно пробормотал растерянный и смущенный от общего внимания парень.
- Господин Генерал прав, - поддержал Шин-О Лоуренс. – Я уже чувствовал костлявую руку смерти на своем плече и если бы не ты, парень, то мы бы сейчас не разговаривали. – неожиданно Лоуренс опустился на одно колено и приложил ладонь к груди. У Юури задергался левый глаз, так как таким образом Веллер ранее приветствовал только Генерала мазоку, вступая под его знамена, а вот теперь еще и Юури, что было совсем не желательно, так как еще больше нарушало его инкогнито.
- Я слышал, что Вы являетесь королем далекой страны. - твердо глядя в лицо Юури, произнес Лоуренс. – Ваше Величество, к сожалению, сейчас я не могу говорить от имени правителей Шимарона, но от имени Лоуренса Веллера клянусь, что ни я, ни мои потомки никогда не забудем того, что Вы сделали для меня! Клянусь хранить верность и преданность спасшему мою жизнь королю сококу…
- Нет-нет-нет… - Юури усиленно замахал руками. – В верности и преданности ты уже поклялся… господину Генералу. Лучше пообещай быть просто моим другом!
Юури несколько опасался, что Шин-О обидится на Веллера из-за этой клятвы – в конце концов, Лоуренс вперед присягнул на верность Генералу, а не Юури. Да ему вообще не нужно никаких клятв – достаточно просто знать, что с Лоуренсом все в порядке!
- Клянусь быть верным другом для Вашего Величества. – в теплых карих глазах Лоуренса засияли лукавые смешинки, несколько смягчая напряженность и торжественность момента.
- И не называй меня Ваше Величество. – не замечая хихикающего в кулак Шин-О и прячущего улыбку Мудреца, потребовал Юури. – Твой предок дал мне имя… ой! Не надо было мне этого говорить…
- Просто скажи, что принимаешь его клятву и дружбу. – смеясь посоветовал Шин-О, поняв, что юноша совершенно не знаком с рыцарским этикетом, либо в будущем правила вежливости были сильно изменены. – Дружба знатного шимаронского воина стоит не меньше его меча и воинского искусства.
Юури втянул голову в плечи, поняв как он ошибся – Веллер, как и все остальные, принесли Шин-О клятву в воинской верности и признание его своим главнокомандующим на время войны с Властелином. Это не было клятвой верности вассала своему королю – Истинным Королем его назовут несколько позже.
Юури вскочил на ноги и с радостной улыбкой сжал в ладонях руку Лоуренса.
- Я клянусь быть хорошим другом… - Юури осекся и с удивлением обвел взглядом стоящих у входа Зигберта, Эрхарда, Кристеля и Руфуса. Он знал, что за его спиной замерли в ожидании Шин-О, Мудрец и Виргилия. – Другом для всех вас!
- Да! – Шин-О в полном восторге прищелкнул пальцами и, тряхнув золотыми волосами, задрал подбородок. – Я знал, что я в тебе не ошибся, парень!
- Хорошая клятва. – одобрил улыбающийся Лоуренс. – Я, думаю, что скажу за всех, если скажу, что с радостью ее принимаю.
- Лоуренс… - глаза Юури защипало от смущения, признательности и целой гаммы других ярких чувств по отношению к этому открытому и преданному человеку, и он поспешил отвернуться от поднявшегося на ноги Веллера.
Взгляд Юури наткнулся на черную траурную ленту на плече Рики. Испуганно заглянув в ее лицо, он заметил в поблекших зеленоватых глазах следы боли и невыплаканных слез, которые гордая женщина не смела показать.
Виргилия отвела взгляд, и у Юури защемило в груди от отчаянья. Он обвел вопрошающим взглядом присутствующих, но почему-то никто кроме Мудреца не смел прямо посмотреть ему в глаза. Следы недавних ранений и усталости были на лицо у каждого из присутствующих, даже у неугомонного и неутомимого Шин-О.
- Парень, давай-ка ты сначала штаны наденешь, - проговорил Генерал, обращая внимание Юури на то, что на нем одета только белая ночная рубашка с длинными рукавами, - а потом будешь вопросы задавать…
Юури покраснел, так что стало жарко даже его стыдливо прикрытым рубашкой коленям, и потому не заметил, как из палатки вышли все кроме Лоуренса, который с легкой улыбкой, мучительно напоминающей о Конраде Веллере, протянул Юури его чистую одежду и порядком надоевшие линзы, меняющие цвет глаз паренька на карий. Застегивая слегка трясущимися пальцами камзол, Юури поймал себя на мысли, что его ощущения очень похожи на те, когда он очнулся после схватки с лже-Джениусом. Тогда его точно так же мучили слабость и головокружение, а чувство голода настырно сменялось легкой тошнотой при возникновении более детальных мыслей о еде. Правда, тогда его поставили на ноги уже через три дня сначала стараниями Сарареги и Священного меча Сейсакокку, а затем и целительной силы Гизелы…
С задумчивым видом Юури достал из карманов камзола два своих сокровища – медальон Джулии и золотистую кругляшку с тускло поблескивающим кусочком горного хрусталя в виде песочных часов. Глаза предательски защипало и, Юури совсем не удивился, когда сильные руки Лоуренса сжали его подрагивающие плечи. Сжимая в кулаках свои сокровища, Юури прижал их к груди Лоуренса и сам, уткнувшись в него лицом, позволил себе разреветься, как ребенку, а такому надежному Веллеру молча и участливо обнимать себя.
Шин-О прислонившись плечом к стволу дерева, тоскливо осматривал остатки лагеря, который в настоящем по большей части представлял собой сборище разномастных кочующих с места на место селян – женщины, старики, дети, раненые и скрипучие телеги, загруженные все возможным скарбом. Потерпев под стенами Фальценберера одно из самых сокрушительных, за всю историю войны поражений они снова отступали в глубь континента, иногда даже не разбивая полноценного лагеря и не ставя палаток, что бы сняться с места по первому сигналу тревоги. Из-за его промаха – позволив себе недооценить силу врага и заманить себя в ловушку, теперь расплачивались его люди. И напрасно Мудрец и остальные убеждали его, что в этом поражении нет его вины. Его главная вина была в том, что его не было рядом с доверившимися ему людьми, он позволил Властелину почти захватить себя и Конрада, из-за чего его армия осталась без Генерала. В итоге прекрасный Фальценберер, которым они все так недавно восхищались, был разрушен до основания, а половина его воинов и жителей города пала под пиками и мечами марионеток, возможно пополнив армию Властелина, прикрывая отступление всех тех, кто не в состоянии был сражаться. Оставшиеся в живых жители разрушенного города, защищая который погиб его правитель – старший брат леди Виргилии, присоединились к ее маленькому отряду, который за несколько дней до падения города примкнул к армии Генерала. Теперь леди Виргилия стала опекуном и регентом двух застенчивых юношей и была единогласно признана главой рода Шпицберг… А ведь год назад эта прекрасная и смелая женщина уже потеряла своего мужа, когда Властелином был захвачен его город и тот опасаясь за свою супругу отправил ее в родной город к старшему брату… Теперь еще и эта потеря, но леди проявила громадную силу духа, когда без единой жалобы приняла на себя все обязательства и наравне с простолюдинками присматривала за детьми, становилась к общему котлу для раздачи пищи или ухаживала за ранеными. После той битвы под Фальценберером две трети оставшихся в живых солдат получили ранения разной степени тяжести, а из-за отсутствия лекарств и элементарных условий ухода продолжали умирать буквально на руках Генерала. В иные минуты, когда опускались руки и хотелось выть от бессилия, Шин-О малодушно ловил себя на мысли, что завидует находящемуся в беспамятстве Конраду. Мудрец говорил, что его мареку очень сильно истощена и даже если парень очнется, то возможно уже не сможет пользоваться своей силой. Как бы там ни было, Генерал был твердо уверен, что жизнь Веллера стоила такой жертвы, и если жалел о чем-то, то только о том, что хотя и способен жертвовать свою жизненную силу на поддержание других, но исцелять он не мог – не научился, когда была возможность. Поэтому за каждую смерть и новый день страданий каждого раненого солдата Шин-О винил только себя. Он почти не спал все это время, помогая пострадавшим всеми своими силами, делился своей жизненной энергией и если бы это помогло, он бы раздал всего себя по кусочкам, но молодой Генерал прекрасно понимал, что является не столько главнокомандующим в этой разномастной армии, сколько сильным воином с мощной мареку. По крайней мере, все вокруг продолжали считать, что его мареку самая сильная, хотя в душе самого Генерала время от времени появлялось сомнение этому утверждению. Неизвестно где Властелин брал свою силу – возможно Мудрец прав был, когда утверждал, что его сила – это темные помыслы и пороки в душах людей, но тогда его сила просто неистребима! И ни какая мареку его не остановит.
- Возможно ли вообще с ним сражаться? Будет ли когда-нибудь конец этой войне?! – он в гневе ударил кулаком по стволу дерева, разбивая костяшки пальцев и откалывая кусочки посыпавшейся коры.
Бледная тонкопалая рука осторожно легла на его плечо, заставив испуганно замереть, а затем виновато опустить голову. Глупо было надеяться, что сококу не заметит его состояния.
- Дайкендзя…
- Ты напрасно мучаешь себя. – мягко улыбнулся Мудрец.
- Неужели?..
- Ты не единственный кто чувствует ответственность за близких. Как ты только что сказал Конраду – мы все делаем общее дело.
Шин-О стремительно обернулся к своему стратегу, так что его алый плащ всколыхнулся за его спиной.
- Пытаешься лечить меня моими же лекарствами? – он усмехнулся, но глаза оставались печальными – было ясно, что мыслями Генерал где-то в другом месте. – Это правильно… - он снова повернулся к Мудрецу спиной, продолжив наблюдать за жизнью военного лагеря во время короткой остановки.
- Как Странник?.. Он уже знает о своей мареку?
- Мне показалось, что его гораздо больше беспокоят мысли о благополучии тех кого он оставил в своем мире и тех с кем он сдружился здесь… - Мудрец опустил голову, пряча лицо за длинными темными прядями. - В этом вы с ним очень похожи.
- Ничего общего. – задирая нос, возразил блондин. – Я красивее, обаятельнее, умнее, я умею ездить верхом и… - дальнейшая хвалебная речь Генерала мазоку была прервана тихим смехом прикрывшегося ладонью Мудреца. Лицо Шин-О тут же посветлело, да и сам он заметно расслабился, поняв, что добился желаемого – развеселил притихшего больше обычного сококу.
Неожиданно восторженное выражение на лице Генерала сменилось выражением полнейшего недоумения – он даже рот приоткрыл и захлопал глазами на картину за спиной Мудреца. Теперь уже сококу резко обернулся, чтобы выяснить, что настолько потрясло неугомонного блондина.
- Мудрец, а, Мудрец, - привалившись спиной к пострадавшему деревцу и сложив на груди руки, деловито поинтересовался Шин-О, - ты видишь то же, что и я?
Преобразившийся Юури вышедший из палатки Веллера и стирающий с лица остатки слез, удивленно замер, услышав вопрос Шин-О. Он переглянулся с Лоуренсом, увидев несколько мнущегося Зигберта, что было совершенно не свойственно добродушному великану. Судя по всему, он никак не мог решиться подойти к леди Виргилии, хлопочущей возле раненого. Неудивительно, решил Юури, учитывая, что за спиной предок Гвенделя прятал огромный букет полевых цветов.
- Если вы имеете в виду господина Вальде…
- Ты видишь, что у него в руках?! – возмутился Шин-О, привлекая внимание половины лагеря и как ребенок указывая пальцем на смутившегося Зигберта.
- Э-э, цветы… - осторожно предположил Мудрец, вгоняя беднягу Зигберта в краску.
Шин-О с тяжким стоном прижал ладонь ко лбу и с видом глубочайшего потрясения привалился к плечу Мудреца.
- Дайкендзя, мы теряем его!
Лицо Зигберта побагровело, и он так сжал злосчастные цветы, что Юури испугался за их судьбу.
- Я знал, знал, что этим всё кончится… - сокрушался Шин-О, уткнувшись в плечо стратега.
- Хватит паясничать… - едва слышно прошипел Мудрец, тщетно, пытаясь оторвать от себя разошедшегося Генерала. – Ты ведешь себя, как ребенок.
Виргилия несколько секунд недоуменно рассматривавшая то Генерала, то стремительно краснеющего Зигберта неожиданно легко и звонко рассмеялась. Услышав этот чистый серебристый смех, замер даже Шин-О, а леди Шпицберг с легким реверансом приняла из рук Зигберта злосчастный букет. Правда, ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить воина расстаться с букетом – иначе с чего бы ей так поспешно прятать заалевшее лицо в простых полевых цветах. Слова её искренней благодарности достигли ушей только Зигберта, и теперь он краснел уже от явного удовольствия. Юури всеми силами пытался подавить смех и не расхохотаться за всеми остальными в полный голос. Чтобы не задумал Шин-О, но ему двумя фразами удалось расшевелить весь лагерь и отвлечь понурых и измученных людей от их проблем – вон даже тот парень, которого недавно старательно перевязывала Рики, разрумянился и со смехом утирает навернувшиеся слезы.
Шин-О многозначно хмыкнул, отлепившись от несколько помятого Мудреца, и задрал к верху высокомерный нос.
- Впрочем, я рискую потерять его в любом случае… - Шин-О покосился на хихикающего Юури.
- Странник, а Странник, - Юури тут же подобрался от тона переключившегося на него Генерала, - ты наверняка голодный?
Юури опешил, не понимая в чем подвох – уж очень коварное выражение было на ухмыляющейся физиономии Шин-О.
- Пошли. – он схватил юношу за плечо и потащил в соседнюю палатку, которая оказалась его собственной. Двум все еще смеющимся парням на входе в генеральские покои Шин-О тихонько распорядился принести юурину порцию еды.
В палатке его настойчиво усадил за стол криво ухмыляющийся Шин-О, который уселся напротив, а все остальные замерли подобно почетному караулу вокруг них. Когда простой солдат поставил перед ним деревянную миску, Юури начал подозревать суть подвоха.
- Что это? – он поднял ложку, но тут же бросил ее, так как вязкая серая масса в тарелке потянулась вслед за ней. Юури шарахнулся в сторону, так как ему показалось, что еда перед ним зашевелилась, словно желе, вот только он еще не видел желе, которое было бы такого мерзкого серого цвета.
- А это, мой друг, единственное, что как выяснилось, не по вкусу дракону. – подперев подбородок ладонями и облокотившись на стол Шин-О ехидно ухмылялся в лицо Юури.
-А? – опешил Юури. – Ка-какому д-д-дракону?
- Ну надо же. – подозрительно прищурился Шин-О, задирая подбородок. – Всякий раз как ты слышишь о драконах, начинаешь заикаться.
Словно в ответ на его слова снаружи послышался свист рассекаемого огромными крыльями воздуха и трубный рев взрослого дракона. Юури кинулся из палатки, на входе столкнувшись с Руфусом, которого, как и при их первой встрече, сбил с ног.
- Дракониха вернулась, - морщась и потирая поясницу, пояснил недовольный Бильфельд.
- Это трудно не заметить, Руфус. – съязвил Шин-О, помогая ему встать и награждая Юури гневным взглядом из-под ресниц.
Выйдя из палатки, Юури с удивлением увидел бледно сиреневую знакомую дракониху с тушкой дикого оленя в пасти, которая приземлилась почти в центре лагеря, подняв тучи пыли.
- Леди! – ахнул Юури, тут же испуганно зажав себе рот. Это его не спасло, и дракониха моментально кинулась к нему, сбивая на своем пути телеги с поклажей, котлы с кипящим варевом и нескольких недовольных парней, не успевших увернуться. Через секунду, швырнув придушенного оленя к ногам Юури, Леди с удовольствием принялась вылизывать извивающегося и возмущенного парня.
- Хватит! – Юури замахал руками. – Прекрати, Леди, я уже чистый!
- Был. – ехидно заметил Руфус.
Виляющая хвостом и явно довольная его появлением дракониха снова напомнила Юури игривую очень большую собаку. Юноша тяжко вздохнул, поняв по взглядам остальных, что решать проблему с драконом придется именно ему.
В последующие нескольких минут, когда уже они снова сидели в палатке Шин-О вокруг стола, и Юури вяло перемешивал ложкой мерзкое на вид варево в своей миске, юноша выслушал неприятную историю пребывания драконихи в лагере все семь дней его вынужденного беспамятства. Как оказалось упрямое животное категорически отказалось покидать своего «избранника» и всеми силами стремилась быть с ним рядом. После того, как она несколько раз развалила палатку, в которой размещали Юури во время остановок, Шин-О каким-то образом смог ей объяснить, что для ее «избранника» будет лучше внутри, но покидать свой пост возле юноши животное отказывалось. Не удивительно, что через пару дней наглая зверюга добралась до всех припасов еды, которые были в лагере, причем отстаивала она ее как свою добычу и делиться с мелкими двуногими совершенно не желала. А когда попыталась охотиться на лошадей, то воинам пришлось браться за оружие, чтобы объяснить, что это не съедобно. Леди на день-два стала улетать охотиться, но каждый раз возвращалась в лагерь к палатке Юури, безошибочно выделяя ее среди других.
Юури кисло посмотрел на мрачно щурившегося Генерала, ждущего его решения.
- Я должен ее прогнать, да? – весь несчастный вид юноши словно спрашивал – «Почему я?».
- Не надо на меня так смотреть. – Шин-О вскинул голову, награждая Юури косым взглядом из-под ресниц.
– Никого другого она слушать не станет, а мы можем ее прогнать только с помощью оружия… - произнес Лоуренс.
- Скорее всего дракона в этом случае придется убить. – осторожно заметил Мудрец.
Юури резко вскочил на ноги, опрокинув стул.
- Убить? – возмутился он, гневно сверкая глазами на Мудреца. – Этот дракон спас нам жизнь… - он осекся под тяжелым взглядом Шин-О, поняв, что для Генерала так же это крайне не простое решение, но между жизнями доверившихся ему людей и одним единственным драконом он вынужден выбрать не Леди. Как король Юури его прекрасно понимал – ведь и он сам однажды был вынужден из двух зол выбирать меньшее и приговорить очаровательную розовую мишкопчелу…
- Я все понимаю… - пробормотал юноша, виновато пряча глаза. – Я… - он решительно вскинул голову и твердым взглядом, от которого все невольно насторожились, обвел присутствующих. – Я отведу Леди в горы и постараюсь уговорить остаться там – со своим народом.
Шин-О вздохнул, поняв, что последние секунды задерживал дыхание, ожидая решения парня – убивать дракона, которому был обязан жизнью, ему сильно не хотелось, да и делать это пришлось бы именно ему, так как рисковать кем-то другим Генерал себе не позволил бы.
- Это может занять не один день, мы довольно далеко от гор. – заметил Генерал, задумчиво потирая подбородок. – Лагерь будет двигаться дальше на северо-запад, где по донесению разведки, по непонятным пока причинам, редко встречаются отряды марионеток…
Юури погрустнел еще больше, поняв, что ему придется провожать леди и догонять лагерь в одиночестве, а учитывая как обстоят у него дела с ориентировкой в этом мире…
- Ваша Светлость, - нарушил тишину голос Лоуренса, - если позволите, я провожу Конрада до перевала.
Генерал и Юури с одинаковым выражением благодарности и удивления смотрели на Веллера, от чего он поймал себя на мысли о похожести этих совершенно не схожих внешне людей. Неудивительно – ведь они оба прирожденные правители…
- Господин Генерал, - Кристель с поклоном привлек к себе внимание главнокомандующего, - я бы тоже хотел составить компанию Лоуренсу и господину Конраду.
Шин-О насмешливо покосился на молчащего и внешне невозмутимого Эрхарда. Короткий взгляд сиреневых умных глаз ответил, что его брат достаточно взрослый, чтобы принимать подобные решения, не советуясь с ним.
- Да будет так. – ухмыльнулся Генерал каким-то своим мыслям, что почему-то заставило Кристеля смущенно покраснеть.
Как и ожидалось, стоило трем путникам ранним утром следующего дня покинуть лагерь, взволнованная дракониха поднялась на крыло и последовала за ними. По словам Лоуренса и Мудреца до перевала, где гнездовались драконы и который с легкой руки Руфуса, был тут же назван Драконьим, им предстояло идти три дня. Затем Юури потребуется некоторое время для убеждения драконихи, что в горах ей будет лучше, и на обратную дорогу им отводилось от пяти до девяти дней. Это если лагерь будет двигаться с равными интервалами времени и Генералу не придется в ближайшие дни принимать бой…
Думать об этом никто из уходящих и остающихся не хотел – силы в настоящем у двух воюющих армий были совсем не равными. К тому же парни из отряда Лоуренса, занятые внешней разведкой периодически докладывали о встречаемом ими странном вооруженном отряде человек в тридцать-сорок, хотя о каких-либо городах или поселениях в этой местности было не известно. К тому же судя по всему, эти неизвестные давали некоторый отпор отрядам Властелина в этих краях, так как разведчики несколько раз находили сгоревшие останки марионеток и следы привалов. Но самым интересным в этих донесениях было то, что по некоторым признакам главарь этих кочующих воинов был мазоку. Все эти мысли роились в голове Мудреца, который для их лучшей систематизации и дальнейшего анализа пытался записывать все то, что со временем потребует от него принятия важного решения – роль стратега Генерала мазоку обязывала избавляться от домыслов и умело оперировать доводами… Иначе этот несносный, неугомонный… этот мазоку снова кинется в самую гущу событий не щадя ни сил ни собственной жизни. Мудрец иногда ловил себя на неприятной мысли, что жизни других для этого необыкновенного парня гораздо важнее собственной, словно он сам себя убедил в полной никчемности и в этом мире его держит очень мало… Мысль о том, что он возможно является одной из тех причин, что удерживают Генерала в этом мире заставляла сердце внешне холодного и невозмутимого сококу трепетать и болезненно сжиматься в груди…
- Если сам Властелин не появится на границе лагеря – меня не беспокоить. – произнес снаружи голос того, кто занимал мысли Мудреца.
На секунду красный закатный свет проник в полутемный шатер и вместе с ним вошел объект нескромных мыслей сококу. За его спиной с глухим хлопком опустилось плотная ткань, закрывающая вход в шатер. Мудрец вскинул руку, закрываясь от резанувшего по глазам света, а привыкнув к вновь установившемуся в шатре полумраку увидел сидящего верхом на стуле Генерала. При этом несносный тип положил подбородок на спинку стула и, выгнув светлую бровь, улыбался так, словно его кто-то настойчиво приглашал в этот шатер. Мудрец, пытаясь понять, что задумал золотоволосый Генерал, рассеяно водил кончиком пушистого пера по губам и не удержался от мимолетной улыбки, когда шумно сглотнув, Шин-О решительно шагнул к нему. В следующую секунду послышался шорох тяжелой ткани плаща, небрежно брошенного на спинку стула, а когда его собственный плащ по воле руки золотоволосого мазоку был сброшен с его плеч, Мудрец поймал себя на мысли, что хозяйское поведение мазоку по отношению к его жилищу и к нему самому несколько неприятно. Словно уловив эмоции сококу, Шин-О на секунду замер, прекратив покрывать едва уловимыми поцелуями шею стратега, появляющуюся из-под расстегиваемого им камзола Мудреца, и плавно скользнул на колени, обхватив его талию.
- Ты не… - голос Мудреца сорвался на хрип и он вместо слов положил ладонь на растрепанную золотоволосую макушку.
- Молчи. – выдохнул мазоку, поднимая на Мудреца яркие синие глаза, которые светились в полумраке таким жутким голодом и страстью, что полностью лишали воли.
Да разве мог он не подчиниться своему Генералу?..
- Не нужно слов… Сейчас не нужно… - нетерпеливые сильные руки, привыкшие держать оружие, твердо сжали плечи, заставляя склониться ближе, привлекая к застывшему лицу и жадным манящим губам.
Стремительно поднявшись на ноги и не глядя, смахнув со стола позади него всё, что там находилось, Шин-О потушил единственный подсвечник с тремя свечами, погрузив шатер практически в полную темноту. Добрую и желанную темноту, в которой некоторое время слышался только шорох сбрасываемой одежды и невнятный страстный шепот – зовущий, обещающий, торжествующий…
- Ты мой…
Руфус кусал губы, чтобы сдержать обиду и отчаянный крик, когда на восходе следующего дня он увидел из чьего шатра вышел Генерал. Юношу начало мелко трясти от вида расслабленной фигуры с небрежно переброшенным через руку плащом, медленно бредущей к центру лагеря. Мечтательная улыбка, растрепанные золотые волосы, которые он небрежно отбросил пятерней с сияющего лица и слегка припухшие губы, ТАКУЮ улыбку которых он никогда не подарит ему – Руфусу.
- Будешь здесь стоять и дальше? – поинтересовался у него за спиной гортанный красивый голос Виргилии. – Думаешь, он обратит на тебя внимание только потому, что ты хвостиком ходишь за ним и тайно вздыхаешь…
- Отстань. – сквозь зубы произнес Руфус, с силой сжимая кулаки, чтобы унять дрожь. – Это никого не касается. Что тебе от меня надо? Я без тебя разберусь – иди, читай нравоучения Зигберту…
- Ну и дура. – беззлобно усмехнулась Рики, от чего Руфус побледнел до синевы. – Думаешь, если будешь притворяться мужчиной, то он быстрее полюбит тебя?
Руфус с застывшим взглядом и перекошенным от ужаса лицом мучительно пытался вспомнить, как нужно дышать. Рики дернула грациозным плечиком, словно отмахиваясь от чего-то.
- Я не знаю, что на уме у нашего Генерала, но одно я знаю наверняка – сколько не надень на себя кольчуг и доспехов, под ними у тебя все равно останется тело женщины. – поняв, что ответа может не услышать Рики развернулась, намериваясь оставить Руфус обдумать ее слова. – Красивой и для многих желанной женщины, надо сказать.
- Ты!.. Откуда?.. – Руфус судорожно пытался справиться с осипшим голосом. – Это тебе Зигберт сказал?!
Рики недоуменно посмотрела на постепенно краснеющего от ярости «юношу».
- Так он знает?.. – искренне удивилась госпожа Шпицберг. – Впрочем, Зиг ведь был лучшим другом твоих родителей и должен знать тебя с младенчества. – женщина с очаровательной гримасой приложила кончик длинного пальца к губам. – Нет, он ничего мне не говорил, – она тряхнула головой и наградила Руфуса насмешливым взглядом, – у меня самой голова на плечах имеется. Не волнуйся, твоя маскировка идеальна и проведет любого мужчину и даже простолюдинок, но не настоящую леди. Встречаясь со знатными госпожами, будь осторожен, Руфус.
- Если ты хотя бы кому-нибудь скажешь об этом – я убью тебя! – зарычал Руфус, снова сжимая кулаки, но теперь уже от ярости на Виргилию.
- О-о-о! – удивленно воскликнула Рики, поняв всю искренность слов странной девушки. – Никто не узнает, по крайней мере, от меня – даю тебе слово леди.
- Что здесь происходит? – поинтересовался Зигберт, не заметно появляясь за спиной Руфуса.
Весь гнев, обида на весь мир и отчаянье в душе молодого человека всколыхнулись с новой силой и выплеснулись в виде слез и крика.
- Предатель!!! Видеть тебя больше не хочу!!! – срывая голосовые связки от крика и отвесив побледневшему Зигберту хлесткую пощечину, Руфус умчался прочь, скрывшись за густыми деревьями.
Шин-О подставлял лицо раннему утреннему ветерку, как ребенок, получая удовольствие только от одного своего существования в это прекрасное солнечное утро. Губы еще хранили прохладу от прикосновения к черному щелку длинной пряди волос, которая упала с белого плеча, когда он поправил сползшее одеяло, и которую он не удержавшись, поцеловал перед уходом.
«И почему мне раньше казалось, что у него холодные руки? – сам себе удивлялся Шин-О. – У него замечательные очень красивые и теплые руки! Так и хочется, чтобы он все время прикасался своими руками ко всему моему телу… Хм-м-м, по-моему, я по настоящему влюбился! Как это не вовремя…»
Занятый подобными мыслями и еще толком не проснувшийся Генерал мазоку практически не обратил внимания на сцену с участием Руфуса, Виргилии и Зигберта. Даже когда вспыльчивый мальчишка заорал на весь лагерь, назвав Зигберта предателем, то Шин-О просто передернул плечами, решив, что эти трое сами разберутся в своих личных, можно сказать семейных, проблемах.
Долго пребывать в расслабленном состоянии ему естественно не позволили и буквально через полчаса, на ходу завершив совет и разработку стратегии, Шин-О выехал во главе небольшого отряда наперерез отряду марионеток, которые по донесению разведчиков стремительно приближались к месту расположения лагеря. Генерал понимал, что с такими силами вступать в полномасштабную битву не разумно, но лагерь с мирными жителями и ранеными должен был уйти как можно дальше. Таким образом, целью Генерала было не противостояние Властелину, а время для отхода его людей. За последние недели, привыкнув доверять чутью Странника, который чувствовал приближение марионеток раньше всех, Шин-О сейчас наиболее остро нуждался в его присутствии. К тому же отсутствие Веллера и младшего Винкотта так же не обнадеживало, эти двое хотя и не могли использовать мареку, но мечниками были отменными.
Естественно донесения разведки были не точными, и марионеток оказалось на их пути гораздо больше того количества, с которым его отряд мог справиться без существенных потерь. Практически потеряв сознание от слабости из-за слишком частого использования мареку и Моргифа, Шин-О не обратил внимание на маленькую группку отчаянных воинов прикрывавших отступление основных сил его потрепанного отряда и оказавшуюся отрезанными волной непонятно откуда взявшихся марионеток. Только уловив ускользающим сознанием вспышку алой мареку Мудреца он понял, что случилась беда. Рванувшись на помощь и совершенно не думая о себе, Генерал был решительно остановлен Эрхардом и Зигбертом, вцепившимися в него и унесшими обессилевшего Генерала с поля боя буквально на руках.
Мудрец на мгновенье замер, когда рядом с ним под ударами секир марионеток рухнули два последних солдата, с которыми он пытался пробиться к основному отряду. Он мысленно приготовился разделить судьбу своих товарищей, но марионетки повели себя очень странно, неожиданно опустив свое оружие и словно прислушиваясь к чему-то. Только затем чтобы через пару секунд навалиться на него, сбивая с ног, пытаясь задавить основной жуткой массой, оттолкнуть которую его мареку уже не могла. Он закричал, когда почувствовал, что многочисленные руки вцепились в его тело пришпиливая к земле и разрывая одежду на груди – судя по всему его не собирались убивать, приговорив к участи, которая хуже смерти…
Руфус вскинул руку с пылающим огненным шаром, намериваясь отшвырнуть напирающих марионеток от отчаянно сражающейся группки воинов с Мудрецом во главе, но застыл, словно вспоминая что-то свое. Этого времени хватило, чтобы Мудрец остался в одиночестве окруженный отвратительными уродливыми пародиями на людей, скалящими беззубые провалы ртов и смотрящими на одинокую фигурку сококу черными провалами глаз. Руфус опустил руку, словно завороженный наблюдая, как темная волна нахлынувших марионеток подминает под себя оступившегося сококу, скрывая его от широко распахнутых глаз огненного воина. Бильфельду показалось, что его глаза на мгновенье встретились с темных взглядом сококу перед тем, как марионетки закрыли его своей массой от глаз юноши. Руфус закусив губу и до крови врезав шпоры в бока лошади, пустил ее во весь опор, стараясь поскорее догнать основной отряд и как можно быстрее убраться от жуткого места. Он был так потрясен всем увиденным, что даже не сразу обратил внимание на то, что марионетки, получив свою основную жертву, совершенно потеряли интерес ко всему остальному.
Зигберт вернулся в свою палатку только глубокой ночью. Не смотря на усталость и недосып, он понимал, что этой ночью опять не уснет. В последней битве они потеряли многих хороших воинов, но главное в этой битве они потеряли стратега и советника Его Светлости. На Генерала было жутко смотреть – такого отчаянья и безысходности Вальде не видел еще не в ком, а за время войны он повидал многих потерявших всех и всё. Генерал молча сидел в кресле, уронив на колени руки и не поднимая головы. Бледный до синевы с потускневшими волосами и сильно осунувшийся за последние часы, юный Генерал вызывал опасение за свою жизнь у окружающих. Вот только никто из них посмотреть ему в глаза так и не решился. Верный Моргиф был брошен на пол рядом с креслом, в котором окаменел от захватившего его горя Генерал мазоку. Все попытки расшевелить его или хотя бы убедить принять целебный отвар ни к чему не привели – с того мгновенья, как стало понятно, что Великий Мудрец уже не вернется и посею минуту, Генерал не шелохнулся и не произнес ни слова. Эрхард остался рядом с Его Светлость этой ночью, так как приближенные Шин-О просто боялись оставлять его одного. Теперь даже самым большим скептикам стало ясно, что Мудрец значил для Генерала гораздо больше, чем они все могли себе представить, но каким бы сильным теперь не было их понимание и сочувствие, поделать ничего уже было нельзя – попавшие в плен к марионеткам назад не возвращались...
Странный посторонний звук привлек внимание мгновенно насторожившегося Зигберта – в темноте в его личном шатре кто-то был, и Вальде поспешил зажечь одинокую свечу на столе у самого входа в шатер. С удивлением и испугом Зигберт узнал Руфуса в сжавшейся и дрожащей фигурке на полу в углу.
- Руфус, ты почему здесь в темноте… - рассмотрев судорожно вцепившиеся в края плаща пальцы, так что побелели костяшки, Зигберт понял, что с Руфусом что-то не так. – Руфус, тебе плохо? – всполошился Зигберт, бросаясь к сыну своего погибшего друга. - Ты ранен?
- Я… - Руфус поднял на Вальде совершенно больные почти безумные глаза. – Я так виноват, Зигберт…
- Руфус, что случилось? – Зигберт сжал его руку, поражаясь, что она просто ледяная. – Ты пугаешь меня?.. Я позову целителя!
Его взгляд упал на вошедшую в шатер Виргилию, которая тоже не спала, ожидая вестей из генеральского шатра и увидев свет в шатре Вальде решила зайти.
- Нет! Никого не надо… - снова утыкаясь лицом в колени, выкрикнул Руфус. – Ты что не понимаешь? Это моя вина! В том, что случилось только я виноват!
Ничего не понимающий из бессвязных выкриков Руфуса Зигберт растерянно посмотрел на хмурящуюся Рики. Неожиданно в распахнувшихся глазах женщины отразился ужас понимания и, побелев, она зажала ладонями рот, удерживая крик. Зигберт стремительно обернулся к Руфусу и, сжав его плечи, вздернул на ноги.
- О чем ты говоришь? Руфус, что ты натворил? – Зигберт встряхнул хрупкого юношу, словно тряпичную куклу. – Отвечай!
- Это из-за меня… - захлебываясь рыданиями, бормотал Руфус. – Он погиб из-за меня… Я замешкался, когда его окружали марионетки и… Я не помог ему, Зигберт, понимаешь? – Вальде в шоке отшатнулся от юноши, словно обжегся об него. Руфус рухнул на колени, так как ноги его не держали. – Если бы я нанес удар по марионеткам, то сококу успел бы уйти. Он сейчас был бы жив…
С воплем похожим на крик смертельно раненого животного Зигберт обрушил удар кулаков на ни в чем не повинный стол, разбив его в щепки.
- Руфус, Руфус… Что ты натворила?...
- Я понимаю… - больше всего похожая именно на несчастную маленькую девочку, Руфус шатаясь поднялась с пола и шагнула к двери. – Я должна за все ответить… Я сейчас пойду к Генералу и во всем сознаюсь… Я…
- НЕ СМЕЙ!!! – не своим голосом закричал Зигберт. – НЕ СМЕЙ НИЧЕГО ЕМУ ГОВОРИТЬ!!!
Руфус с ужасом смотрела в его посеревшее перекошенное лицо, не понимая, почему Зигберт останавливает ее. Она обернулась в Виргилии, но в ее больших зеленых глазах увидела поддержку решению Вальде.
- Виргилия, хотя бы ты ему скажи… Я виновата…
- Да. – Рики шагнула к зареванной растерянной девчонке, решившей поиграть в войну наравне с взрослыми мужчинами. Сейчас в ее бирюзовых глазах было столько вины, боли и отчаянья, что Рики стало ее почти жаль. – Ты виновата и ТЕБЕ с этим жить!
- Но… - Руфус растерянно переводила взгляд с Рики на Зигберта. Последний упал в кресло и, обхватив голову руками тихонько раскачивался, словно не веря всему происходящему.
- Считаешь, что тебе станет легче, если ты сознаешься и переложишь свою вину на ЕГО плечи? – дрожащим голосом спросила Рики, сжимая и разжимая кулаки, так как руки просто чесали надавать этой зареванной дурехе по щекам. – Думаешь это тебе сейчас плохо и больно? О, нет! Это ЕМУ сейчас плохо и больно, так больно, что не хочется жить!
Руфус вздрогнула, и в ее глазищах появилось глухое безысходное чувство.
- Хочешь ЕГО добить? – Рики шагнула в сторону, освобождая выход из шатра. – ИДИ!
Руфус в крайнем ужасе замотала головой.
- Нет! Нет… Нет…
- Тогда возьми себя в руки, Руфус Бильфельд. Иди к себе и не смей никому ничего говорить! Ты поняла меня?
- Я… - Руфус рукавом утерла слезы. – Я клянусь своим именем, своей силой, памятью родителей, - вокруг нее на секунду вспыхнул теплый огненный ореол, - что не пожалею ни сил ни жизни, чтобы искупить свою вину…
Ее голос сорвался и Рики, не дожидаясь новых клятв, подтолкнула девчонку прочь из шатра. Когда за той опустился тяжелый полог, она подошла к застывшему Зигберту и положила ладонь на мощное плечо воина. Женщину совсем не удивило, что Зигберта сотрясала мелкая ознобная дрожь, прекратившаяся при ее прикосновении. Зигберт накрыл миниатюрную ладошку дорогой для него женщины и привлек ее на колени. Согревая и поддерживая друг друга эти двое молча замерли в ожидании рассвета и новостей…
продолжение следует
ПРОШУ ОСТАВТЕ МНЕНИЯ О ГЛАВЕ В КОММЕНТАРИЯХ!
Вопрос: Вам понравилсь глава?
| 1. очень | 31 | (63.27%) | |
| 2. да | 12 | (24.49%) | |
| 3. не очень | 5 | (10.2%) | |
| 4. нет | 0 | (0%) | |
| 5. другое.... (написать в комментариях) | 1 | (2.04%) | |
| Всего: | 49 | ||
@темы: Мистика, Драконы, Цветы, Ангст, OOC, Макси, Юурам, Вольфрам, Гюнтер, Школа, ларцы, Шин-О, Шин-О/Юури, ШинДай, Стебы, Юури, Япония, Манга, Kyou Kara Maoh, фанфик, Яой, Искусство, Легенды, Romance, Фэнтези, Руфус, Магия, ключи, Драма, Мультфильмы, Аниме, Мифы, PG, R, Любовь, Природа, Мудрец, PG-13, Фанфики, Животные, Романтика
-
-
24.11.2010 в 00:04-
-
24.11.2010 в 00:46кристы были приблеженные! просто они знали шин-о не так давно как скажем 4 ключа...... все 10 родов во времена основания Юури видел!
я ответила на ваш вопрос? а то не уверена что правельно его поняла
-
-
24.11.2010 в 09:12-
-
24.11.2010 в 16:46-
-
24.11.2010 в 19:48-
-
24.11.2010 в 20:57-
-
25.11.2010 в 01:09-
-
25.11.2010 в 04:58вряд ли поможет - да и вряд ли это возможно учитывая его положение в обществе
-
-
25.11.2010 в 10:47-
-
28.11.2010 в 06:00Великий Мудрец служил мне несколько лет, он прошел со мной всю войну с Властелином, он был королем после меня…
-
-
28.11.2010 в 14:53-
-
28.11.2010 в 16:09-
-
28.11.2010 в 20:11-
-
29.11.2010 в 04:43-
-
29.11.2010 в 16:49-
-
29.11.2010 в 23:57-
-
30.11.2010 в 13:24-
-
30.11.2010 в 13:58-
-
30.11.2010 в 14:15в будующих главах возможно немного раскроются тайны...... некоторые......
-
-
30.11.2010 в 14:32-
-
30.11.2010 в 18:20-
-
06.01.2013 в 05:01Твой предок дал мне имя...
Может, потомок все-таки?