Kyou Kara Maoh! - Сто лет одиночества. Окончание

[Sukura07]

Название: Сто лет одиночества
Автор:  Levhart
Бета:  Jenius
Фандом: Kyou Kara Maoh!
Жанр: драма
Рейтинг: РG-15
Размер: миди
Пейринг и персонажи: Шиндай, Ильдебранд Бильфельд, Зигберт Вальде, Эрхард Винкотт и другие «отцы-основатели»
Предупреждение: OOC, AU, ОС, смерть персонажей
Дисклаймер: не моё
Статус: закончен
Размещение: есть
Примечание: написан по заявке сообщества "Хроники первых Мао"
От автора:  Jenius, я даже не знаю, как выразить тебе свою благодарность.

Начало

Продолжение

Окончание

65-год от основания Шин-Маккоку

Болела голова. Хотелось хотя бы помассировать виски, а ещё лучше – закрыть глаза, откинувшись в мягком удобном кресле. К сожалению, Дайкенджи слишком хорошо понимал, что такая роскошь будет доступна ему только поздно вечером, когда официальная часть похорон будет завершена. Проклятая боль давила на затылок, и казалось, что каждое слово, произносимое очередным «скорбящим», капля за каплей добавляло ей веса. Дайкенджи всем телом ощущал кристаллы магического камня – хосеки – который и был виновником его мигрени. Рядом – по обе руки от него – стискивали зубы и старались ритмично дышать Эрхард, Зигберт, Шарль и Изабелла. Головная боль мучила и их, а толпа правителей, послов и Шимаронской знати только действовала на нервы, превращая похороны Лоуренса в какое соревнование в красноречии.
Дайкенджи отказался что-либо говорить, вызвав тем самым секундное замешательство знатной толпы. Он прекрасно понимал, что нарушает этим правила этикета и межгосударственной вежливости, но отчего-то ему было на это наплевать. Да и что он, собственно, мог сказать? Что умер прекрасный король и герой? Его друг? Последнее, конечно, было бы правдой, но… какой-то слабой, водянистой. Лоуренс был боевым товарищем. Это больше, чем друг, ближе, чем брат. Это почти как возлюбленный, только немного по-другому…
-Ваше Величество, - в размышления и головную боль Дайкенджи проник голос Айвена – сына Лоуренса и нынешнего короля Шимарона.
Айвен Веллер был до неприличия похож на отца – те же шоколадные глаза, прямой нос, тонкие губы, они даже прищуривались и улыбались одинаково, только вот волосы у него были немного вьющимися и длинными – чуть ниже плеч, собранными в низкий хвост. Дайкенджи весь вечер отгонял от себя смутное и чуть жутковатое ощущение дежа вю, которое возникало каждый раз, когда он смотрел на Айвена.
«Это даже немного страшно – он смеётся как Руфус, а глаза у него как у Шин-О», - вспомнились ему слова Веллера.
В случае с сыном самого Лоуренса всё было даже страшнее – мягкие, переливчатые интонации голоса Айвена и вовсе создавали иллюзию, что перед тобой чуть изменившийся Лоуренс Веллер. Новый король страны людей подошёл к Дайкенджи совсем близко и тихо заговорил:
-Ваше Величество, я понимаю, хосеки причиняют Вам и Вашим спутникам много неудобств. Я приказал разместить Вас в западном крыле – там кристаллов нет, но само крыло… не предназначено для гостей такого ранга… - он замялся, не зная, как выйти из такого положения.
-Не стоит беспокоиться о таких мелочах, - Дайкенджи улыбнулся. Они покинули фальшиво – в большинстве своём – скорбящее собрание, как только позволили приличия, и Айвен нагнал их уже в коридоре.
-Если позволите, я Вас провожу.
Эрхард и остальная свита Дайкенджи почтительно отступили, пропуская обоих монархов вперёд.
-Ему бы всё это не понравилось, - начал Айвен после продолжительной паузы и печально улыбнулся, кивнув в сторону залы, которую они все покинули. Было видно, что ему очень нужно поговорить об этом с кем-то.
-Не понравилось бы, - подтвердил Мао, - но при этом он всегда помнил, что он король, а это означает, что есть то, что ты делать обязан.
-Конечно, но всё же… Знаете, он всегда с каким-то непередаваемым настроением говорил о войне с Властелином. Казалось, что вспоминать это должно быть больно, но… «Там всё было таким настоящим, что теперь у меня почти физическая аллергия на всё это», - говорил он мне.
Дайкенджи нечего было ответить на эти слова, поэтому до отведённых им комнат они дошли молча. Айвен остановился, было видно, что он что-то обдумывает, в чем-то сомневается, но потом он посмотрел в глаза Мудреца, наконец, решившись, произнес:
-Знаете, согласно нашим традициям мёртвых не хоронят сразу, позволяя всем желающим проститься в течение суток. Вы отказались что-либо говорить на публике, но если Вам захочется что-либо сказать без свидетелей, то гроб с телом отца стоит в Колонном зале. Это по коридору напротив портрета моего деда, мы проходили его с Вами.
-Спасибо, - искренне поблагодарил Дайкенджи.

Кровать была удобной, постельное бельё – приятным на ощупь, и лунный свет из окна мягко заливал комнату, а не светил прямо в лицо. В общем, по всем параметрам, ему должно было быть удобно, но он не спал. Просто смотрел в потолок, пытаясь наслаждаться тем, что треклятая головная боль ушла. В голове было странно пусто, а сердце стучало размеренными глухими ударами.
Бум. Бум. Бум.
Он перевернулся на бок и принялся рассматривать резную тумбочку у кровати. По грани крышки вились тонко выполненные листочки плюща, обретая в лунном свете реалистичность – тени и полутени делали их почти живыми. Можно было прослеживать этот узор взглядом бесконечно.
Бум. Бум. Бум.
Дайкенджи заворочался и, наконец, понял, что сбежать от себя ему в очередной раз не удаётся. Он встал с кровати, внезапно запутавшись в простынях и одеяле, и принялся одеваться. Пальцы отчего-то дрожали, и поэтому пуговицы не попадали в петли. Кое-как справившись с одеждой, он вышел из спальни, быстрым неслышным шагом направился по пустым коридорам. Картины по стенам – пейзажи, натюрморты, визуализированные мифы страны людей о героях и богах… А вот этот самый портрет и коридор напротив него.
Стража пропустила Дайкенджи без единого вопроса, но дальше двух шагов в Колонный зал он так и не сделал – застыл, наблюдая за коленопреклоненным Эрхардом.
-Знаешь, когда мы пришли к Шин-О в армию, - Винкотт говорил тихо, но в зале была слишком хорошая акустика, - наше положение было равно – мы оба были королями, но на самом деле я никогда не был хорошим правителем. Мне не хватало ни силы, ни твёрдости. Я сейчас стою перед тобой как перед своим королём – преклонив колени. Думаю, Кен поймёт меня…
Эрхард резко закончил фразу, нервно сглотнув, и Дайкенджи ожил – то ли звук собственного имени на него подействовал, то ли он внезапно понял, что все слова, что он складывал в предложения, пока спешил сюда, лишние. Он подошёл к Эрхарду и опустился рядом с ним на одно колено.
Лоуренс лежал в простом гробу, в боевых доспехах – на них виднелись вмятины и царапины; ладони скрещенных на груди рук накрывали эфес меча. Меч тоже был старым – наверное, он ещё помнил войну с Властелином. И только корона говорила о его королевском статусе. Дайкенджи не знал, было ли это облачение последней волей самого Лоуренса, или же его это его сын проявил твёрдость и решил этот вопрос сам, но он был уверен, что Веллер предпочёл бы именно боевые доспехи королевской мантии.
Лицо его было спокойно, и даже казалось, что уголки губ чуть приподняты вверх, как будто он улыбался. Даже сейчас в его фигуре, которая должна была бы казаться безвольной и напоминать куклу, ощущалась сила, упрямство, достоинство… Огонь свечей и факелов дрожал, и из-за пляски теней и света создавалось впечатление, что его ресницы чуть вздрагивают, но это не пугало.
Дайкенджи не знал, сколько они простояли так, безмолвно принося ему клятву верности, но когда он поднялся, то оказалось, что рядом с ним, помимо Эрхарда, распрямляются Зигберт и Шарль. Потом к гробу подошла Изабелла и молча положила руку поверх холодной кожаной перчатки Лоуренса. Её тонкие пальцы заметно дрогнули, словно она желала сжать его ладонь, но она лишь легко погладила его руки и несмело, печально улыбнулась.
Конечно, Дайкенджи знал, что Лоуренс прожил долгую жизнь по человеческим меркам – 84 года, но даже это не могло сделать его смерть чем-то, во что легко можно было поверить. Ему даже казалось, что вокруг навечно закрытых глаз Веллера нет сети глубоких морщин, а волосы по-прежнему тёмно-каштановые, а не седые. Хотелось верить, что он сейчас поднимется, засмеется…
«Хватит, - мысленно оборвал себя Дайкенджи, - Хватит. Научись, наконец, принимать чужую смерть. Научись отпускать мёртвых».
Но на самом деле он знал, что эти обещания самому себе бесполезны: он вернётся в Шин-Маккоку и снова отправится к Шин-О – говорить, молчать, пить чай и смотреть в цветной витраж потолка, чтобы опять хоть на несколько минут почувствовать, что он не один.

85-й год от основания Шин-Маккоку

-Ваше Величество, Ваши решения меня иногда удивляют.
-Например, лорд Винкотт?
-Держу пари, что Ильдебранд тоже озадачен тем, что Вы так срочно вызвали его в столицу.
-Я не вызвал. Я пригласил.
Эрхард сделал глоток чая и с деланным сомнением посмотрел на Дайкенджи. Мудрец ответил на это самым невинным взглядом, на который был способен, и его собеседник фыркнул.
-Я думаю, вице-адмирал Кабельникоф справится с флотом, а Ильд нужен мне здесь.
-Скажи мне честно, зачем ты это делаешь?
-А разве не очевидно, Эрхард? Мы же не вечны.
Шутливое выражение разом сошло с лица советника.
-Ищешь нам замену?
-О чём ты? – Дайкенджи устало провёл рукой по лицу и вздохнул. – Я ищу преемников. Ильдебранд показал себя с самой лучшей стороны за эти тридцать лет, он перестал быть просто «сыном Шин-О». Он теперь – основатель флота Шин-Маккоку, он взрослый и опытный мадзоку…
-Святые небеса, неужели ты всё это предвидел, когда отсылал его туда?
-Скажем так: я на это очень рассчитывал, - хитро прищурился сококу.
-Ты меня никогда не перестанешь удивлять, - покачал головой Винкотт.
-Знаешь, всё это мелочи по сравнению с тем, на что вы с Кристелем решились двадцать пять лет назад
Эрхард нахмурился и уставился на чайную ложку, которую держал в руках. Он провёл ногтём большого пальца по тонкому рисунку на ручке, было видно, как дрожали его губы и как он тщательно боролся с тем, что отражалось в его глазах.
-Знаешь, я думаю, это было моей самой большой ошибкой.
Эрхард сказал это так тихо, что Дайкенджи скорее прочитал эти слова по губам, чем услышал. Ему было нечего ответить, и он лишь пожалел, что вообще завёл этот разговор. «Кто меня за язык дёрнул?» - мысленно вздохнул он.
-Не думай в таком ключе, - он улыбнулся как можно мягче, - я верю, что с Кристелем всё в порядке – он жив и счастлив в другом мире, наверняка он влюбился в хорошую девушку, женился на ней и теперь нянчит любимых детей.
-Но он… не дома.
-Дом… это там, где сердце, ведь так? Не думай плохо о будущем, и оно будет счастливым.
-Дайкенджи, во-первых, ты не умеешь врать, а во-вторых, ты не умеешь утешать.
-Для того и другого нужен талант, - пожал плечами сококу, - а я на самом деле бездарь, - Эрхард снова фыркнул. – Ну вот, ты улыбаешься.
-Ладно, Ваше Величество, думаю, что наше чаепитие подошло к концу, и мне следует вернуться к работе.
-Удачного дня Вам, лорд Винкотт.

-Анабель! Орландо! Ну… не надо! У вас ещё будет время осмотреться во дворце, успокойтесь!
-Папа! Мы только на минутку – посмотрим на фонтанчики и вернёмся.
-Анабель, - Ильд покачал головой и шагнул к дочери.
Та вывернулась из-под его руки и, весело смеясь, отскочила в сторону.
-Ах так?! – наиграно возмутился он.
Ильдебранд одним ловким движением оказался рядом с девочкой и, подхватив её подмышки, прижал к себе. Анабель снова засмеялась и постаралась вывернуться из отцовского захвата. За этой вознёй их и застали Дайкенджи с Шарлем.
-Пап, - кашлянул мальчик, как две капли воды похожий на Анабель.
-Да? Ох! Ваше Величество…
Он отпустил дочь, которая торопливо присела в реверансе и, отскочив к брату, начала оправлять сбившееся платье. Ильдебранд смущённо кашлянул и поклонился.
-Простите.
-Ну что ты, - улыбнулся король. – А где же Агнесс и Руфус?
-Их, как и положено, встречают у парадных внутренних дверей, - вздохнул Ильд.
-Анабель так выросла, совсем взрослая леди, - вежливо улыбнулся Крист.
Бильфельд кинул взгляд на тонкую подростковую фигурку дочери, а потом хмуро посмотрел на королевского советника.
-Шарль, увижу рядом со своей дочерью…
-Лорд Бильфельд!
-Я бы на твоём месте внимательнее следил за его сыном, - хмыкнул Дайкенджи и, дабы прервать возможную дискуссию, перешёл на более официальный тон. – Лорд Бильфельд, я жду Вас вечером в своём кабинете, нам нужно будет поговорить.
-Да, Ваше Величество, - коротко кивнул Ильдебранд.

-Что ж, я так думаю, стоило пригласить вместе с Вами и лорда Кабельникофа…
Последние звуки фамилии лучшего друга Ильдебранда утонули в шуме открывающейся двери и детском смехе.
-Ох, простите, Ваше Величество, - Орландо поспешно поклонился, дёрнув сестру за рукав платья. – Мы ещё не запомнили все двери. Извините ещё раз.
-Это Ваш кабинет, да? – Анабель с любопытством оглянулась.
-Да, - Дайкенджи жестом остановил Ильда, который хотел что-то сказать своим детям.
-Мрачный какой-то, - девочка понизила голос, но её всё равно было отчётливо слышно.
-Почему мрачный? – Мао поднялся из-за стола. – Проходите, не стойте в дверях.
-Не знаю… - Анабель встала в центре просторной комнаты и ещё раз огляделась, подыскивая слова. – Безжизненный. Он как будто пустой… Одинокий.
Дайкенджи чуть прищурился, внимательнее рассматривая близнецов: оба изящные, тонкие, такие непосредственные и… счастливые. Счастливые любимые дети. Одинаковые бездонные зелёные глаза, густые золотые волосы – короткие у Орландо и собранные в тяжёлый высокий хвост у Анабель, каждое движение исполнено грации и достоинства. Дети. Как давно в этом замке не было детей – отпрыски Эрхарда, Зигберта, Шарля и даже Джеймса, казалось, уже давно были взрослыми, поэтому дочь и сыновья Ильдебранда казались совсем маленькими.
Дайкенджи склонил голову на бок:
-Что ж, юная леди, если Вы так уверены в этом, то думаю, стоит менять ситуацию. Займётесь этим?
-Я?
-Вы, - подтвердил он с улыбкой.
-Отлично!
Глаза Анабель засветились азартом, и она снова обвела взглядом кабинет. Дайкенджи, наблюдавший за близнецами, не видел, с какой признательностью и любовью на него посмотрел их отец.

Поздним вечером Ильдебранд, сидя в своём кабинете, держал в руках приказ, но смотрел куда-то сквозь бумагу. Добавить к фамилии приставку «фон», причислив таким образом десять родов к высшему сословию. Совет десяти. Принцип выбора Мао, если таковой не будет назначен самим Истинным Королём.
Он понимал – это правильно, это продолжение политики по формированию молодого государства. Но всё это, включая его внезапное возвращение в столицу и приглашение сюда Артура, ему не нравилось. Это выглядело так, будто Дайкенджи скоро исчезнет.

105-й год от основания Шин-Маккоку

-Я не понимаю, что происходит? – лорд фон Бильфельд нервно расхаживал по своему кабинету.
-На юге всегда было неспокойно, - ответил Джеймс, следя за его перемещениями, - но это не нападение регулярных войск. Это просто восстание в двух ближайших к границам деревнях.
-Но столько лет мира! – он становился. – В любом случае, это нужно остановить. Мы не можем позволить им перейти границу.
-Как мне только что доложили, неподалёку был на учениях отряд Вашего сына, они вступили в бой.
-Орландо? – Ильд растерянно опустился в кресло у окна.
-Да, - фон Гиленхолл вздохнул. – В отряде всего двадцать человек, но они все тренированные солдаты, они справятся.
-Кто отдал приказ?
-Никто, - Джеймс отвёл глаза, не желая смотреть на застывшее лицо Ильда. – Они были рядом, и Орландо сам принял это решение. Он же и прислал сюда гонца с донесением.
-Лорд Гиленхолл…
-Как только станет что-то известно, я тебе скажу, - прервал его Джеймс.
Он кивнул и торопливо вышел из кабинета.

-Носилки! Быстрее! И зовите целителей прямо сюда! – чёткий командный голос Артура фон Кабельникофа разносился по внутреннему двору замка, перекрывая шум разговоров, стонов и беготни. – И пошлите кого-нибудь… - он осёкся. – Ильд…
Ильдебранд стоял метрах в пяти от него. Его лицо было бледным и как будто неживым. Он не моргая смотрел на расстеленное у ног друга походное покрывало.
-Орландо! – хрипло выкрикнул он и кинулся к лежащему на покрывале сыну.
Юноша лежал неподвижно. Синий китель кавалерии был расстёгнут, в некоторых местах на ткани были видны подпалины и багровые надрезы. Рубашка потеряла свой природный белый цвет, став какой-то тёмной, отливающей красным. Левая половина лица была полностью залита кровью, а на ладонях виднелись уродливые ранки от ожогов – стекавший с них поток магического огня был слишком силён, чтобы не оставить следов.
-Орландо!
Ильдебранд упал на колени, подхватил сына под спину и приподнял. Тело юноши сломанной куклой повисло на его руках, голова неестественно запрокинулась назад, а рука безвольно упала на покрывало. Он подставил ладонь второй руки под затылок, поддерживая голову, и ощутил на пальцах липкую и вязкую кровь.
-Орландо, мальчик мой…
Он осторожно опустил сына на землю, разорвал рубашку и принялся лечить уже не кровоточащие порезы. Кожа не сходилась, поток марёку раз за разом растворялся в воздухе, не давая результатов. Не обращая на это внимания, он продолжал. Осторожно повернул голову на бок, нащупал под багровой коркой запёкшейся крови рану на виске и снова зашептал слова заклинания.
-Ильд! – Артур опустился рядом и рывком повернул друга к себе, вцепившись в китель. – Ильд, прекрати! Он мёртв.
Несколько мгновений Ильд ошалело и безумно смотрел на него, а потом с силой толкнул, от чего Артур потерял равновесие и упал на землю.
-Не пори чушь!
Он снова повернулся к сыну, поднял его и прижал к себе. Он гладил его лицо, убирая со лба слипшиеся от крови завитки золотых волос. Он шептал заклинания, вливая в его тело силу, которая, не найдя жизни, уходила.
-Орландо, ну давай же… давай! Открой глаза. Давай, ты же живой… - Ильд почти целовал окровавленный висок. – Ты поправишься. Мы тебя вылечим. Изабелла и не такие чудеса творила. Ну давай же… давай! Очнись, мой хороший! Очнись, мой маленький… Очнись! Открой глаза… - Он зачем-то поправлял китель и рубашку, которые за минуту до этого едва не порвал. – Ты же не мог умереть. Ты же сильный. Ты же не можешь оставить Анабель! Кто же её будет защищать?! Помнишь, ты всегда говорил что будешь рядом с ней? Ты же не оставишь её! Ты не оставишь меня… Очнись пожалуйста… - Его голос сорвался до шёпота. – Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста… Очнись… очнись… Орландо!

Паника, прокравшаяся в его сердце лишь однажды, когда он последний раз видел Руфус, уезжавшую на свою последнюю войну, сегодня безраздельно владела им. Паника разрасталась, заполняя внутренности жидким холодом, и как бы он ни пытался сосредоточиться на работе, ему это не удавалось. Его тянуло в замок, и он, так и не завершив дел, решил вернуться.
Трагедия уместилась в нескольких предложениях, сказанных Дениэлом фон Кристом, который встречал Дайкенджи вместо отца, занятого разрешением конфликта.
-Где он? – только и спросил Мудрец.
-В кабинете.
Из-за дверей слышался звон разбиваемого стекла и грохот падающих книг. Дайкенджи рывком распахнул кипарисовые створки. Кабинет был разгромлен: книги, бумаги – подписанные, неподписанные, чистые листы – в беспорядке лежали на полу, щетинясь порванными и смятыми краями, тяжёлые чернильницы и печати лежали поверх бумаги, и пятна пролитых чернил почему-то напоминали кровь. Ильдебранд, не заметив вторжения в буйство своего горя, продолжал размашистыми ударами сбивать со столика графин, стаканы и всё, что ещё могло попасться ему под руку. Стекло жалобно позвякивало, умирая, и тонкими мелкими осколками осыпалось на пол. Ильд ударил кулаком по столику, оставив на полированной поверхности дерева кровавый развод – осколки вспороли кожу ладони. Он ударил ещё раз. Ещё. Ещё. Ребро ладони кровоточило, заливая рукав кителя. Ильд обернулся, увидел Дайкенджи и медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление, опустился на пол.
Он закусил пораненную ладонь и заплакал. Он не отводил взгляда от Дайкенджи, и по телу Мудреца вдруг прошла дрожь. Эти бирюзовые глаза, всегда имевшие над ним невероятную, непонятную власть, были полны такой боли и отчаяния, что сердце зачастило с удвоенной силой, а во рту пересохло. Он в несколько быстрых шагов оказался рядом, опустился на битое стекло рядом с Ильдом и обнял его. Ильдебранд вцепился в его плечи и зарыдал в полный голос.
-Тише, тише, - зашептал Дайкенджи, гладя его по голове, как маленького ребёнка.

Он пришёл сюда час назад, и они до сих пор не сказали ни слова. Они сидели на полу друг напротив друга и молча смотрели куда-то в стороны. Дайкенджи ничего не видел перед собой, гладкий серый мрамор стены казался ему мутным стеклом.
Он посмотрел на Шин-О – тот запрокинул голову и не моргая смотрел в витраж потолка.
-Ему было всего тридцать пять, - сказал, наконец, Дайкенджи, - и он даже ни разу не влюблялся.
-Откуда ты знаешь? – отрешённо спросил Шин-О, не отрывая взгляда от цветного стекла.
-Моя девочка… Анабель ещё две недели назад приходила ко мне и возмущалась, что он буквально по пятам ходит за ней и Дениэлом, не давая остаться вдвоём. Она говорила, что если бы он сам хоть раз влюбился, то не был бы таким ревнивым.
-Твоя девочка, - тихо повторил Шин-О.
-Да, моя девочка.
Они снова замолчали, но теперь смотрели прямо друг другу в глаза.
-Что теперь будет? – спросил Шин-О.
-Ничего, - Дайкенджи оттолкнулся от стены и немного размял затёкшую спину.
-Вы столько лет строили отношения с людьми, а теперь… Ещё по меньшей мере сто лет будут живы те, кто знал и любил Орландо. Они никогда не забудут его смерть и никогда не пойдут на уступки людям, потому что будут считать их виновными в этой трагедии. За сто лет напряжённых отношений случиться ещё что-нибудь подобное… Это никогда не закончится.
-Закончится. Однажды всё это закончится. Просто это сделаем не мы. Мы ведь не всесильны, Шин-О.
-Да, - он закрыл глаза и облокотился головой о стену. – Однажды придёт тот, кто будет сильнее и лучше нас.
-Помнишь, ты приводил сюда Ильдебранда? – спросил Шин-О спустя минут пять.
-Да.
-Я ещё спросил тебя, не хочешь ли ты узнать, что он сказал мне.
-Я тогда отказался.
-Я помню. Твоё решение не изменилось?
Дайкенджи несколько секунд молчал, изучая переплетение своих пальцев, а потом поднял глаза на Шин-О:
-Изменилось.
-Он говорил, что, несмотря на то, что его родители умерли, он не чувствует себя одиноким или несчастным, потому что у него есть ты, Зигберт и Изабелла. Он говорил, что вы стали его семьёй и что он сделает всё, чтобы вы им гордились. Особенно он хотел, чтобы им гордился ты, потому что он знал, что тебе нелегко даётся его присутствие в замке. Он восхищался тобой – твоим умом, силой, талантами, твоей любовью ко мне, которая смогла пересилить даже твою гордость и естественную неприязнь к нему. А ещё он сказал, что больше никогда и никого не потеряет.
Дайкенджи закрыл глаза и позволил слезам стекать по щекам – сейчас он не был способен их остановить, даже просто стирая с лица.

115-й год от основания Шин-Маккоку

-Тебе нравятся мои преобразования в твоём замке?
-Жрицы – это мило. Они такие юные, забавные. Скажи, а запрет на появление здесь мужчин без особого разрешения – это ревность?
Дайкенджи фыркнул и покачал головой.
-Нет. Я просто создаю ореол таинственности и святости вокруг тебя.
Шин-О вздохнул и состроил обиженную гримасу.
-Знаешь, я пришёл сказать до свидания.
-До свидания? – переспросил Истинный Король.
-Да. Я уйду сегодня.
Шин-О отвёл глаза, изучая гладкий пол под ногами.
-У тебя нет причин спешить.
-Я не спешу, - улыбнулся Мудрец. – Прошло уже сто лет.
-Разве это много? А как же твоя девочка?
-Шин-О, я всё равно умру.
Истинный Король вышел из сияющего солнечного круга, и отошёл к дальней стене.
-Тебе ведь нужно совершить ритуал?
-Да.
-Не делай этого, - он скрестил руки на груди и повернул голову в сторону, не желая встречаться взглядом со своим Мудрецом.
-Я всё решил ещё давно. Нет смысла говорить об этом сейчас.
-Ты ведь не представляешь, что это такое…
-Шин-О.
-Я люблю тебя. Ты не должен страдать.
-Я тоже люблю тебя. Ты не должен быть один.
Дайкенджи подошёл к нему и протянул руку, едва касаясь воздуха там, где была видна щека Шин-О. Губы сококу дрогнули в улыбке, он опустил руку.
-Знаешь, я думаю, меня зря прозвали Великим Мудрецом. Все эти сто лет я думал, что я один, что я одинок без тебя. А сейчас я вдруг понял, что если бы это было правдой, я бы не выжил. У меня были друзья – Эрхард, Кристель, Зигберт, Лоуренс, Шарль, Изабелла. У меня был твой сын, у меня была Анабель. И всё это случилось только благодаря тебе. Но даже если все эти сто лет они были со мной, я всё равно навсегда останусь только с тобой. Мы вместе это выбрали, мы вместе решили быть призраками, а они должны жить без нас, потому что прошлое должно оставаться прошлым.
Шин-О долго молчал, а потом сделал шаг и оказался очень близко к Дайкенджи.
-Закрой глаза, - попросил он, и Мудрец послушно сомкнул веки. – Просто представь… что я рядом, что я могу дотронуться до тебя… провести рукой по волосам, коснуться губ… Представил? – Дайкенджи грустно улыбнулся, кивнув головой. – А теперь я скажу тебе «до встречи». Я буду ждать, когда мы снова увидимся.
-До встречи.

-Эрхард, Зигберт, Шарль, Изабелла, у меня есть к вам просьба, - Дайкенджи стоял в вполоборота у окна, и заходящее солнце причудливо высвечивало его тонкую фигуру. – Я хочу, что бы вы завтра на Совете десяти поддержали кандидатуру Ильдебранда. Я думаю, он более чем достоин занять пост Мао.
-Что значит… завтра? – Эрхард сделал несколько шагов вперёд и пристально посмотрел в глаза своему королю. – Что значит «завтра»?
-Эрхард, - улыбнулся тот и положил фон Винкотту руку на плечо. – Мы же все знали, что это случится. Разве есть причины откладывать?
-Тысячи, Кен. Есть тысячи причин, - сипло отозвался Зигберт.
-И ни одной стоящей.
-Кен… не надо.
-Не плачь, Белла. Я этого совсем не стою.
Она не ответила – просто подошла и обняла. Дайкенджи погладил её по спине, потом осторожно разнял руки и отстранился. Она всхлипнула и зачем-то поправила пуговицы на его рубашке, разгладила несуществующие складки на плече и отошла.
-Шарль, - Дайкенджи чуть развернулся к фон Кристу, - помни, что если твой сын обидит мою девочку... – он картинно нахмурился.
-Он слишком сильно её для этого любит, Ваше Величество.
-Уже нет нужды быть таким официальным, Шарль.
-Это не этикет.
-Спасибо вам за всё, - он пожал руку Зигберту, ещё раз обвёл взглядом окружающих. – Поддержите Ильда, он будет в вас нуждаться.
-Конечно, Ваше Величество, - фон Вальде опустился на колено и за ним последовали остальные.
-Спасибо, - ещё раз сказал Дайкенджи.

Ночь медленно вступала в свои права, а Дайкенджи всё ещё не покинул кабинет. У него было здесь ещё одно дело. Он достал из верхнего ящика стола небольшую шкатулку и долго смотрел на её содержимое. У него осталось не так много от жизни до Шин-О, что он хотел бы помнить или хранить, но этот золотой кулон был исключением. Тонкая, искусная работа ювелира восхищала даже его, но раньше он никогда не думал, что ему будет кому оставить его.
Он поднялся из-за стола, аккуратно придвинул кресло и вышел из кабинета. Завтра его займёт Ильдебранд.
Он неспешно шёл по коридорам, пока не остановился перед кипарисовыми дверями, за которыми – он точно знал – всё ещё работает фон Бильфельд.
-Ваше Величество, - Ильд поднялся, но Мудрец жестом остановил его.
-Я пришёл всего лишь выпить чаю.
-Конечно, - немного растеряно улыбнулся тот и позвал служанку.
Они сидели молча, ожидая, когда принесут чайник и чашки. Ильд то и дело бросал на него вопросительные взгляды, но сококу продолжал хранить безмолвие. Вместо служанки с подносом вошла Анабель – длинные золотые волосы заплетены в толстую косу, на плечи наброшена шаль.
-Пап, ну сколько можно работать? – начала было она, а потом осеклась. – Ох, Ваше Величество, добрый вечер.
-Добрый вечер, Анабель. Как ты себя чувствуешь?
-Всё замечательно, - она улыбнулась и положила руку на едва округлившийся живот.
-Выпей с нами чаю.
-Хорошо.
-Знаешь, у меня есть для тебя подарок, - Дайкенджи вынул из внутреннего кармана кулон и вложил его в руку девушке. – Это принадлежало моей матери, свадебный подарок от отца, судя по дарственной надписи.
Анабель посмотрела на украшение, загадочно мерцающее в свете свечей. Подняла взгляд на Великого Мудреца, потом взглянула на отца.
-Что означает этот подарок? – в её голосе неприкрыто прозвучала тревога.
-Ничего. Разве подарки должны что-то означать? – улыбнулся он.
-Такие – да.
-Духи земли! – Ильдебранд прижал руку ко рту и поднялся.
Он сделал несколько нервных шагов, а потом замер прямо перед сококу.
-Нет! – он замотал головой, словно надеясь, что спокойно сидящий перед ним Великий Мудрец – всего лишь сон, кошмар, и он сейчас проснётся.
-Ильд, - Дайкенджи поднялся и положил ему руку на плечо, успокаивая. – Всё хорошо.
-Что? Что это означает, папа? – зелёные глаза Анабель наполнились слезами.
-Всё хорошо, моя девочка.
-Дайкенджи…
Ильдебранд впервые позволил себе назвать его по имени, и это само по себе значило больше, чем любые слова, которые он мог сказать.
-Я уверен, ты справишься, Ильд, - он улыбнулся и направился к выходу. – Удачи, мой приёмный сын.
И Дайкенджи – стратег Истинного Короля, Великий Мудрец сококу, второй Мао страны демонов – закрыл дверь.