Название: Искусство расставаться
Автор: Sumya
Бета: нет
Фандом: Kyou Kara Maou
Рейтинг: NC-17 (я все-таки сделала это, но не с теми и не так…)
Размер: мини
Пейринг: Сарареги/Вольфрам, Юури/Гизелла, Юурама не будет!!!
Дисклемер: не претендую, все принадлежит создателям ККМ
Жанр: флафф, агнст местами
Предупреждения: AU, OOC, принуждение, Юурама не будет, необоснуй
Содержание: Об упущенных возможностях...
Размещение: если вдруг кому надо – берите не жалко…
От автора №1: не люблю критику, не нравится - лучше промолчите
От автора №2: В беттинг не отдавала осознано, боялась передумать вывешивать, поэтому грамматические ошибки, лексические неточности, пунктуационная анархия и тавтология, вероятно, присутствуют в немалых количествах, гомэн…
Разрешение: есть
читать дальше
Часть первая
Ше Шимарон
Звуков больше нет. И нет цветов. Оглушительная пустота бьет по ушам. Юури и Гизелла. Гизелла и Юури. Вместе. Целуются. Прямо у него на глазах. Боль. Ужас. Непонимание. Недоверие. И еще раз боль... Шагнуть вперед чтобы разбить, разорвать, уничтожить эту ужасную картинку. Но его не пускают. Обхватывают со спины и оттаскивают прочь зажимая рукой рот. Последнее что он слышит:
- Отнеси лорда фон Бильфельда в особые покои Бериас и привяжи к кровати...
***
Очнулся Вольфрам не сразу. Голова болела. Он открыл глаза и принялся разглядывать незнакомый ему полог кровати. Где он? Ах, да! Юури получил приглашение поехать в гости к этой змее Сарареги, конечно Вольфраму не смотря на морскую болезнь, пришлось ехать с ним. Мало ли что могло случиться со слабаком. Кто бы его защищал? Не Гизелла же? Почему-то при мысли о Гизелле особенно сильно заломило в висках. И чего она с ними увязалась? Ну, ладно, Конрад. Этот вообще жизни своей не видит без Юури. Гюнтер туда же. Не надышится на замечательного Мао. А Гизелле то, что в Шин-Макоку не сиделось? Вольфрам тяжело вздохнул, продолжая восстанавливать ход событий. Они прибыли ночью. Их худо-бедно расселили по комнатам. И ему даже удалось настоять на том, что спать он будет в одной кровати с Юури. К огромному неудовольствию Сарареги. В конце концов, они помолвлены, и Вольфрам будет спать там, где спит его жених, и охранять его сон. А утром, когда он проснулся, Юури в кровати не оказалось. Вольфрам отправился его искать... И нашел... Боль... В саду... Истинный, как больно... Они были с Гизеллой... Держались за руки и целовались... Как же больно...
Слезы собрались в уголках глаз. Но он не заплачет. Вольфрам повернул голову и увидел, что за окном темнеет, а значит, скоро ночь вступит в свои права. Нужно встать и найти этого слабака! И... А что "и"? Злость поднялась из самой глубины души. Как это больно, как обидно, он изменял ему под самым носом. С Гизеллой! Почему с ней? Как он мог? Как она могла? Отомстить! Уничтожить!
Вольфрам резко рванулся и тут же упал обратно. Оказалось, что его руки прикручены к изголовью, а на теле нет ни единой нитки.
- Очнулись, лорд фон Бильфельд? - ненавистный голос прозвучал из глубины комнаты. Сарареги отложил книгу и встал, - думаю, нам есть о чем поговорить, нэ?
- Ты что себе позволяешь? - громко выкрикнул Вольфрам и тут же поморщился от жуткой головной боли, им же самим и спровоцированной.
- Ты собирался наделать глупостей, - отбросив свою маску, жестко ответил Сара, - это всего лишь необходимая мера препятствующая тебе.
Он взял с прикроватной тумбочки бокал и протянул его Вольфраму:
- Вот, выпей это поможет снять головную боль, похоже Бериас немного перестарался.
Фон Бильфельд гордо отвернул голову и тут же поплатился за слишком резкое движение новым, мучительным приступом боли.
- Не стоит так упрямиться, - принялся увещевать его Сарареги, одной рукой помогая лорду сесть, - раньше утра ты эту комнату все равно не покинешь, так зачем же обрекать себя на мучения?
- Не твое дело! - снова необдуманно закричал Вольфрам,- Ох!
- Какой же ты все-таки невоздержанный! Прямо как ребенок... - Сара определенно знал куда бить.
- Я не ребенок! - повелся на провокацию фон Бильфельд и снова вздрогнул от боли.
Сарареги тяжело вздохнул и отставил кубок.
- Ладно не хочешь по хорошему - будем по плохому, - он снял очки и с силой сжав подбородок Вольфрама заставил того повернуть голову и посмотреть себе в глаза, - ты выпьешь снадобье, - приказал он.
Противиться гипнотическому взгляду голубых глаз Вольфрам не смог. Поэтому когда король Ше Шимарона повторно протянул ему кубок, он выпил все до последней капли. Микстура оказалась даже немного приятной на вкус, как будто в неё был добавлен мед или сладкий сироп.
- А снадобья Гизеллы от боли всегда горькие, - зачем-то признался Вольфрам.
- Здесь не только средство от головной боли было, - Сара едва заметно усмехнулся.
- А что еще?! - всполошился лорд.
- Узнаешь, - усмешка стала более ядовитой, - а теперь пришло время поговорить о том, что ты увидел и главное о том, что собирался сделать.
Сара надел очки обратно. И присел на край кровати, совсем рядом с Вольфрамом, опаской поглядывая на длинные и несвязанные ноги последнего.
- Не делай глупостей, - предупредил король, - ибо клянусь, я заставлю тебя о них пожалеть. Нет! - жестом он оборвал поток слов, который фон Бильфельд был готов обрушить на него, - Сейчас говорить буду я. Ты - идиот. Идиот, который не заметил измены у себя под носом. Думаешь, они первый день встречаются? Нет. Они вместе уже почти полгода. Об их связи знают практически все в вашем замке. Веллер, фон Крист, фон Вальде, даже твоя мать. Но все молчат. А знаешь почему? Брак Юури с Гизеллой, так же выгоден все заинтересованным лицам, как и его брак с тобой. Поэтому все только ждут, когда же Мао наберется смелости и разорвет свою помолвку с тобой. Но, Юури слишком боится, уж не знаю тебя ли или все же ранить твои чувства, но он тянет время. По-тихому видится с медсестричкой, а спит с тобой в одной постели.
Вольфрам отвернул голову, он не хотел, чтобы эта змея видела его слезы. Злые слезы. Такие появляются только у гордых от осознания собственного бессилия и беспомощности.
Сара опять взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя. С довольной усмешкой на красивом лице он рассматривал глаза противника.
- Что ты собираешься делать? - спросил он, отпустив, наконец, Вольфрама.
- Я разорву помолвку, - тихо произнес, почти прошептал тот.
- Идиот, - повторно оскорбил его Сарареги, - неужели ты не понимаешь, что все козыри у тебя сейчас на руках? Пока ты сам не разорвешь помолвку или хотя бы не сознаешь Юури в том, что ты все знаешь, он никогда в жизни не сделает этого. Ты можешь отомстить ему!
- Я не собираюсь ему мстить! - заорал в ответ Вольфрам, снадобье подействовало, головная боль прошла, а по телу разлилось приятное тепло. - Я не собираюсь делать Юури несчастным!
- А он тебя сделал, ни капли, не заботясь о том, что тебе будет больно, - напомнил ему юный король, - неужели тебе не хочется отомстить?
Вольфраму становилось жарко, хотелось ёрзать по простыне или потереться об неё.
- Заткнись, - рыкнул он, пытаясь понять, почему ему так трудно сосредоточиться на своих мыслях.
- Что ж, - с притворной грустью признал Сара, вставая и начиная расстегивать одежду, - пойдем трудным путем. Я, к сожалению, не могу позволить тебе сейчас осуществить свой в высшей степени глупый замысел, так что придется принять меры.
Раздевшись до пояса, он отошел вглубь комнаты.
Вольфрам тем временем ощущал, как его кожа наливается теплом, простые прикосновения ветра долетавшего из окна казались ему изысканной лаской… Лаской? О, Истинный! Он был возбужден!
- Что ты подмешал мне? – во всю силу своих легких закричал он.
- К чему эти вопросы? – насмешливо ответил Сарареги, разглядывая что-то в небольшом изящном шкафчике, - Ты ведь и сам все понял. Я опоил тебя возбуждающим зельем. Конечно, я мог бы и так взять тебя. Но это было бы столь неприятно. К тому же я не люблю вид крови. И ты бы возненавидел меня после случившегося. А мне нужно чтобы ты ненавидел себя.
Взяв в руки как-то небольшой продолговатый предмет, Сара с сомнением посмотрел на кровать.
- Думаю, мы обойдемся без расширителя. В конце концов, у меня нет иллюзий по поводу того, насколько щедро одарила меня природа в этом плане. Надеюсь, и у тебя нет отклонений от норм в части анатомии, – с этими словами король положил предмет обратно на полку, – а вот масло с согревающим эффектом - прекрасно подойдет.
Глядя на возвращающегося Сарареги, Вольфрам в ужасе забился в путах. Это походило на дурной сон. Вот сейчас он проснется от крика Юури ругающего его за то, что он опять спихнул его с постели или утреннего поцелуйчика Греты, и поймет, что никакой поездки в Ше Шимарон не было и не было измены жениха и король Сарареги, разумеется, не собирает его насиловать.
А тот, тем временем, вплотную подойдя к кровати и со злой усмешкой, глядя на извивающегося от ужаса и нежеланной страсти Вольфрама, медленно снимал с себя оставшуюся одежу.
- Не надо, - шепотом взмолился мадзоку, - пожалуйста, не надо.
Но Сара лишь замер на секунду и особенно неприятно усмехнулся. Покончив с одеждой, он снял очки и положил их на прикроватный столик, рядом с баночкой того самого согревающего масла.
- Сожалею, лорд фон Бильфельд, если бы вы были умнее, но мы смогли бы договориться, но ваша глупость не оставила мне выбора. Действовать методом силы противно моему существу, я предпочитаю тонкую интригу, но сила это лучший способ борьбы с глупостью. И не кричите громко, если я начну опасаться за свой слух, то мне придется заткнуть вам рот кляпом.
С этим словами Сарареги выдернул у Вольфрама из-за спины подушку, на которую тот опирался, и мадзоку потеряв равновесие, упал на кровать. Шинзоку не преминул воспользоваться временной дезориентацией противника в пространстве, и гибким движением накрыл его тело своим.
Почему-то именно в тот момент, когда Сарареги прижался к нему, Вольфрам со всей ясностью понял, что это происходит с ним на самом деле, что это не сон и не иллюзия, и он закричал. Он пытался сбросить с себя насильника, пинаясь ногами и крича изо всех сил, перемежая мольбы о помощи и угрозы. Ему все же удалось извернуться и спихнуть Сарареги на пол. Тот негромко выругался сквозь зубы. А Вольфрам продолжал кричать.
- Что ж, с горечью вынужден признать, что голос разума тебе не ведом. В этой спальне стены звуконепроницаемы, а окна заблокированы при помощи ходжуцу. Никто не придет…
Но мадзоку не слушал его, он продолжал кричать изо всех сил. Сара был вынужден уйти в дальний конец комнаты к тому самому резному шкафчику. Вернулся он, неся в руках небольшой деревянный шарик с прикрепленными к нему двумя кожаными ремешками и длинные широкие кожаные ленты.
Ловким движением захватит по пути графин с водой Сарареги подошел к кровати и вылил содержимое графина сверху на покрасневшее лицо Вольфрама. Часть воды попала лорду в рот, и он закашлялся. Этого и добивался король, в несколько движений он сумел запихнуть лорду шарик в рот и закрепить его ремешками на затылке. Когда Вольфрам пришел в себя он уже был полностью лишен возможности издавать какие-либо звуки.
- Поверни голову на бок,- предупредил его Сарареги, занявшись ногами пленника, - и не вздумай сглатывать слюну - захлебнешься.
Сначала правую, а потом и левую ноги он привязывал за щиколотки к бедрам, лишая, таким образом, Вольфрама возможности лягаться.
- Фух, - вдохнул Сарареги, стирая рукой пот со лба, - как же от тебя все-таки много шума и неприятностей.
Мычание лорда подсказало ему, что у того было свое мнение относительно источника неприятностей.
- Голову, я сказал, поверни, - выйдя из себя, рыкнул Сара, и силой заставил Вольфрама уложить голову на бок, - пускай слюна вытекает, не пытайся этому препятствовать.
Наконец, раздвинув ноги мадзоку, юный король повторно лег между ними.
- И стоило так сопротивляться, глупый? Неужели ты думал, что сможешь мне противиться, здесь, на моей земле? Тем более что у тебя уже стоит… Ладно, давай смажем тебя и пора заканчивать эту комедию.
Сарареги взял в руки баночку и аккуратно открутил крышку. Вольфрам зажмурился. Неужели это произойдет? Неужели его враг, самый ненавистный враг на свете изнасилует его? Юури, где ты? Конрад? Кто-нибудь, придите и спасите меня… Пожалуйста… Умоляю…
Но никто не пришел. Пальцы Сарареги сначала один, потом второй, а за ним и третий мягко приникали в тело Вольфрама, пользуясь тем, что он связан, возбужден и беспомощен. Они двигались неспешно, растягивая, подготавливая тело лорда к большему. Это было так унизительно. Особенно момент, когда король безошибочно нашел то самое местечко нажатие, на которое заставило тело Вольфрама изогнуться, от пронзившей его молнии удовольствия.
- Я так и знал, что с таким темпераментов, ты окажешься достаточно чувствителен, - прошептал пленнику на ухо Сарареги, - маленькая потаскушка. Хотя, надо признать ты тугой. Неужели не изменяешь Юури? Надеешься, что он все же обратит на тебя внимание? Или ты по женской части ходок?
Эти слова мерзкие, противные проникали в душу, рождая в горле беспомощные стоны и всхлипы. Вольфрам был даже рад, что кляп мешает врагу их слышать, такого унижения он бы не пережил.
- Ладно, мне еще не надоело играть с тобой, - пальцы исчезли, - что, хочешь, чтобы я отпустил тебя?
Глаза распахнулись сами собой, Не поворачивая головы с мокрой от слюны подушки, Вольфрам недоверчиво посмотрел на своего мучителя. Сарареги улыбался, зло, ехидно, предвкушающе.
- Условия просты: если ты пролежишь пять минут не двигаясь – я отпущу тебя.
Вольфрам не поверил.
- Я сниму кляп, - предупредил его Сара, - но если ты закричишь снова, никаких договоренностей не будет.
Он предельно аккуратно развязал узелок на затылке и отложил мерзкое устройство на столик.
- Теперь мои условия. Ты должен лежать не двигаясь, никаких шевелений или ёрзанья, выдержишь пять минут – свободен, нет – я закончу начатое. Я ясно выражаюсь, лорд фон Бильфельд?
- Да, - хрипло отозвался Вольфрам.
- Отлично, - Сарареги извлек из ящика в столе небольшие песочные часы и перевернул их, - время пошло.
Король так и остался сидеть между раздвинутых ног своего пленника, зорко глядя на его тело. Вольфрам же не менее внимательно следил за падением песчинок из одного стеклянного сосуда в другой.
Казалось бы чего проще? Пролежать несколько минут неподвижно. Но, у тела на этот счет было свое мнение. Оно хотело двигаться. Потереться о простыни, прижаться к врагу. Хотело возвращения пальцев туда, где они были. Тело жаждало удовлетворения. Вольфрам прикрыл глаза пытаясь сосредоточиться и удержать себя под контролем. Большая ошибка. Темнота обострила ощущения. Влажная кожа, возбужденная плоть, пряный запах масла, нежные прикосновения ветра… Он боролся. Боролся с собой. Со своей чувственностью. И проиграл. Вскинул бедра вверх и тут же застонал от бессилия.
- Что ж, - в голосе Сары прозвучал едва заметный налет уважения,- я поражен. Три с половиной минуты. Вы заставили меня понервничать лорд фон Бильфельд. Еще никто не выдерживал так долго, - поведал король, ложась обратно на пленника и возобновляя ласку пальцами, - две минуты – максимум. Возможно, вы не так уж и бесполезны, как я думал. Выдержка достойная внимания.
Король потянулся к губам Вольфрама, но тот отвернул голову.
- Твое право, - еле слышно согласился с его решением Сарареги.
Пальцы покинули тело мадзоку, и король, приподнявшись на локтях, аккуратно начал движение вовнутрь. Вольфрам больше не зажмуривал глаз. Наоборот он смотрел. Внимательно смотрел на беспристрастное, красивое лицо насильника, обрамленное длинными волосами, которые при каждом движении чуть задевали щеки и ключицы Вольфрама. А Сарареги смотрел на него. Ни единого слова не было сказано. Шиндзоку все делал неспешно. Было совсем не больно. Просто унизительно. Ужасно, невероятно унизительно. Потому что бедра Вольфрама сами двигались навстречу толчкам Сары. Потому что было приятно, потому что хотелось большего. Быстрее. Сильнее.
Сарареги остановился. И на ощупь развязал ноги Вольфрама. Но лорд уже не мог лягаться. Наоборот, ведомый руками врага он обхватил талию Сары и скрестил лодыжки где-то у него на пояснице.
- Вот видишь, - как только этой змее удалось не сбить дыхание в такой ситуации, - ты сам этого хочешь. Маленькая шлюшка.
- Ненавижу тебя, - бормотал Вольфрам, двигаясь в одном с Сарой ритме, - Ненавижу… ненавижу…
Сарареги ускорил темп. Они оба вспотели. Перенеся вес на одну руку, другой шиндзоку скользнул вниз и, найдя плоть Вольфрама, принялся ритмично ласкать её в такт со своими толчками.
Через минуту для Вольфрама все было кончено. Он выгнулся на кровати, закричал и обессилено упал обратно. Сара продолжал двигаться. Неосмысленным взглядом юный лорд наблюдал за его выражением лица. Даже в ту минуту, когда удовольствие настигло его, король ничем не выдал себя, только задышал чаще, кадык забегал вверх вниз и с громким вздохом облегчения, Сарареги опустил голову Вольфраму на плечо. Через несколько секунд он отодвинулся. Встал с кровати и вышел в соседнюю комнату. Между ног у Вольфрама стало влажно. Последнее доказательство насилия. Было мерзко. Противно. Он проиграл. Нет, не Сарареги. Себе самому. Что помешало ему продолжить звать на помощь, когда рот оказался свободен? Почему он согласился участвовать в этой глупой игре с пятью минутами? Что помешало ему пять минут, всего пять минут, пролежать не двигаясь? Почему он не продолжил пинаться, когда ноги оказались свободны? Как он мог кончить под врагом?
И только одно воспоминание утешало, когда волна удовольствия накрыла его, имя которое он закричал, было «Юури» и с этим никто, даже всемогущий на своих землях король Сарареги, поделать ничего не мог.
С этой мысль Вольфрам и провалился в глубокий сон.
Он не видел, как Сара вернулся в комнату с влажным полотенцем в руках, стер с него все следы этой ночи, отвязал руки от изголовья, каким-то особенно неловким движением убрав влажные пряди волос упавшие Вольфраму на лицо и прикрыл его одеялом. А потом еще какое-то время стоял и смотрел на спящего лорда. Усмехнулся, кажется над самим собой, и вышел из комнаты, не забыв запереть дверь.
***
Утро началось с пения птиц. Их тихое щебетание и разбудило Вольфрама. Было еще темно, но он понимал, что уже утро. Первые несколько минут, Вольфрам просто наслаждался мягкой постелью и непонятным чувством глубоко удовлетворения.
- Проснулся? – язвительный голос Сарареги окончательно разрушил дрему, - как самочувствие?
И воспоминая, нахлынули волна за волной. Унижение, отвращение, ужас, омерзение, боль…
- Я спросил как самочувствие? Ничего не болит? – Сара позволил себе потрясти лорда за плечо.
- Не твое дело, - немного хрипло, но более или менее твердо ответил Вольфрам.
- Мое, - ответил ему король, заставляя посмотреть себе в глаза, - я хочу знать, нет ли у тебя повреждений и если ты не ответишь сам. Я позову Бериаса, он, кстати, стоит у дверей и мы с ним вместе, устроим тебе полный осмотр. И поверь мне на слово, он тебе не понравится.
- У меня ничего не болит, - слишком быстро ответил Вольфрам, вызвав у своего мучителя смех.
- Что, совсем ничего? – отсмеявшись, уточнил Сара.
- Совсем, - огрызнулся лорд, ни за что в жизни он бы не рассказал насильнику о неприятных ощущениях, которые испытал, попытавшись сесть на кровати.
- Тогда одевайся и убирайся отсюда, - скомандовал Сарареги и рукой указал Вольфраму на стул, на котором лежала его одежда.
Вольфрам нерешительно приподнял одеяло, насильник и не думал отводить взгляд, наоборот сложив руки на груди, он внимательно следил за каждым движением своей жертвы. Так же как прошедшей ночью. От этой мысли фон Бильфельда бросило в жар. Он залился краской и зло глянул на Сару.
- Что приятные воспоминания нахлынули? – догадался тот.
- Заткнись! – выкрикнул Вольфрам и решительно вскочил с кровати, не обращая внимания на вспышку боли, спровоцированную резким движением.
Он подошел к своим вещам и начал одеваться с особой тщательностью. Сарареги поняв, что дополнительного удовольствия от созерцания смущения врага он не получит, отвернулся к окну.
- Если тебе интересно, - чуть погодя начал он, - то твое отсутствие в течение суток, я оправдал тем, что ты подхватил однодневную шимаронскую лихорадку. Она довольно заразна, но её болеют только один раз в жизни. Леди Гизелла осмотрела тебя и подтвердила мою версию.
- Гизелла была здесь? – руки Вольфрама замерли на не застегнутой пуговице.
- Ты все же непроходимый идиот, - фыркнул Сарарреги, обернувшись, - она уверена, что была в лазарете и видела тебя объятого жаром и судорогами, о чем и известила всех заинтересованных лиц вашей делегации.
- Ты и её тоже загипнотизировал, - грустно усмехнулся Вольфрам, продолжив застегивать мундир.
- Всего лишь сделал небольшое внушение, - отмахнулся Сара, - кстати, если для тебя это важно, то Юури волновался о состоянии здоровья своего жениха и даже порывался тебя навестить.
Вольфрам снова замер. Еще сутки назад он бы обрадовался услышанному, принял бы заботу Юури за любовь, но не в этот раз… Не теперь… Вдруг его настигла ужасная мысль, настолько чудовищная и мучительная, что он даже не сразу смог озвучить её в слух.
- А ты..?
- Что я? – усмехнулся Сарареги, - разумеется, я не пустил его. И на моей стороне были оба его советника и фон Крист и Веллер…
Вольфрам отрицательно покачал головой.
- Ты мне это внушил, да? То, что у Юури роман с Гизеллой? Ты ведь обманул меня? – Вольфрам и сам не мог сказать, на какой ответ он рассчитывал больше.
Сара расхохотался.
- Нет, конечно, и как тебе такое только в голову пришло? Думаешь, я все силен? Для того чтобы взять волю человека под контроль мне нужно смотреть ему в глаза. Ты в этот лично убедился, по-моему. Если не веришь, присмотрись к поведению Юури повнимательнее, доказательства ты обнаружишь без труда. И подумай над моими словами. Не стоит говорить жениху, что ты все знаешь. Помучай его подольше…
- Заткнись! – выкрикнул Вольфрам и бегом покинул комнату.
Сарареги и не думал его преследовать, он смотрел в окно, начинающийся день обещал быть интересным.
В коридоре действительно ждал Бериас.
- Лорд фон Бильфельд, - вежливо поклонился он, - мне поручено проводить вас в покои Мао Юури, - ни единый мускул не дрогнул на лице телохранителя, ничто не указывало на то, что он знает, что именно творилось вчера в этой спальне. Но Вольфрам был уверен – он знает.
С достоинством кивнув головой, он последовал за Бериасом.
***
Когда он вошел в покои отведенные Мао, все еще было темно, и Юури еще спал. Вольфрам подошел поближе, рассматривая любимые черты лица, растрепанные волосы. В другое время он бы не преминул дотронуться рукой до щеки, рискуя разбудить жениха и нарваться на очередное выяснение статуса их отношений. Но не сегодня, не сейчас, когда он осквернен грязными прикосновениями Сарареги, когда он сам себе противен. Вольфрам отошел от кровати подальше, к окну, потом вышел на балкон. Там стоял небольшой диванчик, несколько кадок с растениями и столик. Вольфрам сел на диван, чтобы наблюдать за начинающемся рассветом. Сколько он уже видел их в своей долгой жизни. Но этот рассвет был первым в своем роде. Таких рассветов у него еще не было никогда. Пришло время взрослеть…
«Это будут мои последние слезы», - пообещал он себе, кусая подушку и давя всхлипы, вспоминая во всех подробностях, что с ним произошло ночью, - «больше никогда».
Ему все же удалось подавить начинавшуюся истерику. К тому моменту, когда через несколько часов Конрад пришел будить короля, Вольфрам уже знал, что делать.
***
Завтрак прошел в несколько нервной обстановке. Хотя, казалось, все было как обычно. Сарареги был так же любезен и мил, Гюнтер внимателен и насторожен, Конрад обманчиво расслаблен и нейтрален, Юури дружелюбен и открыт. Только Вольфрам фон Бильфельд был необычно тих и молчалив. Но все связывали такое поведение с недавно перенесенной болезнью, поэтому кроме некоторого удивления, оно больше ничего не вызывало.
- Юури, - преувеличенно бодро начал Сара, - я предлагаю во второй половине дня, после того как мы обсудим положения нашего договора о сотрудничестве, отправиться на прогулку верхом, я хочу показать тебе горное озеро. У нас оно зовется «Озеро Влюбленных», это очень красивое и романтичное место. Уверен, леди Гизелле оно бы понравилось.
«Какой откровенный намек», - подумал Вольфрам и взглянул на жениха. А тот, заливаясь краской, смотрел на Гизеллу, которая в свою очередь не отрывала глаз от стола и комкала в руках салфетку.
- Ваше Величество Сарареги, спешу напомнить Вам, что на вчерашних переговорах Вам все же не удалось убедить нас в необходимости этого договора вообще, - когда хотел Гюнтер мог быть очень холодным.
- Что вы говорите, лорд фон Крист? – притворно изумился Сара, - Мне казалось, нам удалось достигнуть полного взаимопонимания! Нэ, Юури?
- Да-да, - пробормотал Мао, все еще не отрывая глаз от Гизеллы.
«Не верь ему!», хотелось закричать Вольфраму, - «Юури очнись! Не верь этой змее».
Он даже начал что-то говорить, но был перебит словами Сарареги обращенными непосредственно к нему.
- Лорд фон Бильфельд, думаю в свете произошедшего, вам стоит воздержаться от поездку верхом. Не стоит напрягать и без того уставшие мышцы, - казалось король не говорил ничего особенного, но Вольфрам прекрасно почувствовал скрытый подтекст фразы. Какой отвратительный намек.
- Я прекрасно себя чувствую, - ответил он, - и думаю, небольшая прогулка на свежем воздухе пойдем мне на пользу. Ты согласна Гизелла?
Прямое обращение заставило девушку, наконец, оторвать глаза от стола и посмотреть на Вольфрама.
- Да-да, - чуть запинаясь, произнесла она, - прогулки на свежем воздухе очень полезны.
- Отлично, - подвел итог Сарареги, - тогда в пять жду всех желающих во дворе.
***
Ложась спать этим вечером, Вольфрам был вынужден признать, что погорячился, поехав на озеро. Было больно. Особенно когда поехали обратно, и ему опять пришлось садиться на лошадь. Даже Юури заметил, что он побледнел. А Сарареги, когда никого не было рядом, подъехал и очень тихо предложил ему подложить на седло подушку и сам же тихонечко рассмеялся своей шутке.
Вот и сейчас Юури дрых и видел десятый сон, а Вольфрам ворочался на кровати, пытаясь принять положение, в котором ему было бы не больно. Получалось, что лежать нужно было на животе, слегка раздвину ноги, но даже так противное ноющее ощущение не покидало его. Подумав, Вольфрам встал и направился в ванну, которая находилась дальше по коридору, возможно, если он посидит немного в теплой воде, ему станет легче.
В комнате кто-то был. Вольфрам понял это сразу, еще до того как из-за колонны вышел Сарареги и со своей неизменной, злой усмешкой уставился на Вольфрама.
- Что? – ехидно спросил он, - я был прав? Ты еще не достаточно окреп для верховой прогулки?
- Заткнись! – крикнул Вольфрам и сжал кулаки.
- Я пришел с миром, - Сара поднял руки, - вот принес тебе мазь. Она снимет неприятные ощущения к утру. И в будущем слушай, что тебе говорят.
Поставив флакончик с мазью на скамеечку, Сарареги прошествовал мимо Вольфрама.
- Зачем тебе это? - убитым голосом спросил фон Бильфельд.
- Зачем? – удивился Сарареги, - мне не нужно, чтобы Юури сейчас женился на этой маленький властной и вздорной леди. Трудно будет перекуковать ночную кукушку, особенно если она является женой. Мне удобнее ваша псевдопомолвка, поэтому я готов помогать тебе в её удержании хоть до бесконечности…
Не получив никакого ответа от Вольфрама, король покинул ванную комнату.
Сам лорд постоял еще немного неподвижно, а потом снял рубашку и полез в теплую воду, заботливо приготовленную чьими-то руками. Сидя в воде, он с ненавистью смотрел на мазь, уже зная, что будет её использовать.
***
Он проснулся от своего крика. Ему приснилось, что Сарареги опять насилует его, только в этот раз у ложа стояли Юури и Гизелла, они держались за руки и смотрели друг на друга, и им не было никакого дела до Вольфрама и его криков о помощи…
Фон Бильфельд сел на кровати и стер со лба испарину. Рубашка была мокрой от пота. Его трясло. Ужас произошедшего снова настиг его. Если еще днем Вольфрам находил в себе силы не думать об этом, то во сне он был беззащитен перед воспоминаниями.
Пошло уже пять дней. И все равно, каждую ночь ему снилось то, что произошло. Сны были такими реальными. В их были не только цветные картинки, но и звуки, запахи, ощущения. Каждый раз он просыпался с криком. Несколько раз даже будил Юури. Жених был обеспокоен этими снами, но Вольфрам находил им объяснения, возможно, не самые удачные, но Юури верил.
До конца визита в Ше Шимарон оставалась неделя.
А Юури в постели опять не было. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он опять убежал на раннее свидание с Гизеллой, под присмотром Конрада, конечно. На следующий день после озера, Вольфраму удалось проследить за своим женихом. Он незаметно следовал за Юури в сад, видел, как тот встретился с Гизеллой, как они взялись за руки, поцеловались, шептали друг другу что-то на ушко. И в тот момент, когда Вольфрам уже был готов выйти из укрытия и объявить эти двум предателям, о том, что их обман раскрылся, появился Конрад. Громким покашливанием он возвестил о своем приближении. Это дало юным возлюбленным время отодвинуться друг от друга на расстояние соответствующее приличиям. Веллер вышел из-за угла, но у Вольфрама не было сомнений, что он все время находился рядом, блюдя безопасность Мао, а не только что подошел. Предательство брата болью отозвалось в сердце. Конрад вежливо напомнил королю, что пора идти на завтрак и предложил проводить их обоих и Юури, и Гизеллу в столовую.
Свидетельство осведомленности Гюнтера Вольфрам получил два дня спустя. Случайно подслушал разговор между отцом и дочерью. Фон Крист читал Гизелле лекцию о девичьей чести. Казалось бы ничего особенного, просто отеческая забота. Если бы не одна фраза. «Не важно, Мао ли он или просто мадзоку, доступность не сделает тебя более привлекательной в его глазах». Кажется, Гюнтер говорил еще что-то, но Вольфрам уже не слушал, развернувшись на каблуках, он бросился прочь…
Так он остался один. Совсем один. В стане врага. А те, кого он считал самыми близкими людьми, из друзей превратились в еще более худших врагов, нежели, чем Сарареги. Ведь тот враг, про которого ты знаешь, что он враг, лучше, чем тот, кто в глаза прикидывается другом, а за спиной обманывает тебя.
Вольфрам неспешно встал, накинул халат, взял в руки полотенце и одежду и отправился в ванну. Ту самую, где пять дней назад виделся наедине с Сарареги в последний раз. Шинзоку не обманул его, наутро после применения мази уже совсем ничего не болело. И, кажется, за это Вольфрам ненавидел его еще сильнее.
***
- Гюнтер, а где все? – удивленно спросил Вольфрам, входя в столовую.
- Для начала доброе утро, - отчитал его фон Крист, - Мао хейка, Конрад и Гизелла уехали на весь день на ярмарку, которая будет проходить в соседнем городе. На эту тему, король Сарареги решил не оказывать нам честь своим присутствием на завтраке.
- Почему Юури не позвал с собой меня? – возмутился Вольфрам, игнорируя менторский тон Гюнтера.
Кажется, первый советник испытывал некоторую неловкость в связи с поведением короля, поэтому смягчив голос, ответил:
- Это было спонтанное решение, Вольфрам, не стоит думать, что Мао хейка сделал это специально, - «значит специально» понял Вольфрам, - ты же всегда можешь взять лошадь и догнать их, - добавил Гюнтер и осекся, испугавшись собственного совета.
Вольфрам усмехнулся, понимая чувства фон Криста
- Обойдусь, - ответил он, выдержав эффектную паузу, и сел завтракать, делая вид, что не заметил вздоха облегчения вырвавшегося у советника.
Завтрак прошел в напряженном молчании. Потом Гюнтер извинился и, предупредив, что планирует весь день проработать в своих покоях, покинул столовую. А Вольфрам отправился в библиотеку. Это была одна из немногих комнат замка Сарареги, которая не вызывала у него отторжения. Даже их общая с Юури спальня была Вольфраму неприятна. А вот тишина и прохлада библиотеки приносили ему такой желанный покой и временное успокоение. Он уходил в самый дальний угол комнаты сокрытый стеллажами с книгами, забирался с ногами в кресло стоящее у окна и, глядя на небольшой внутренний дворик, по которому изредка проходил кто-то из замковой челяди, пытался понять, как ему быть дальше.
Но сегодня его не пустили в библиотеку, оказалось, что там проходила генеральная уборка, служанки закрыв лица платками, стирали с книг пыль, чистили люстру и проветривали помещение. Поэтому юный лорд был со всевозможной вежливостью препровожден в малую гостиную и оставлен там. Но гостиная, пусть и малая, не подходила для целей Вольфрама, она было слишком открытой, слишком солнечной, в ней не получалось остаться наедине со своими мыслями.
Но делась было нечего, поэтому Вольфрам сел на диван и налил себе немного сока из графина. Сок на вкус был похож на терпкую вишню. Неспешно попивая его, Вольфрам погрузился в свои мысли.
Как же быть с Юури? Признаться ему во всем и разорвать помолвку или подождать и надеяться, что увлечение Гизеллой закончиться и все будет как прежде? А как быть с тем, что сделал с ним Сара? Рассказать кому-нибудь или и дальше хранить в секрете, мучаясь от ночных кошмаров?
Как и всегда при воспоминании о той ночи, Вольфрам покраснел. Было очень стыдно вспоминать реакцию своего тела на прикосновения Сарареги и особенно ослепительною вспышку удовольствия, пронзившую тело в конце. Стыдно, и все тут.
Вольфрам отпил еще немного и обнаружил, что бокал уже пуст.
Что будет, если он расскажет, о том, что с ним случилось? Его пожалеют? Оправдают? Или наоборот, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, разорвут помолвку, а его отошлю куда подальше?
Как на это отреагирует Гвендаль? Конрад? Мама? Юури?
Представив себе, как он признается жениху в том, что Сарареги его изнасиловал, Вольфрам вздрогнул. Сначала Юури не поверит. Еще бы! Ведь это же его лучший друг Сара! Но Вольфрам будет убедителен, и сможет доказать правду. И тогда… А что тогда? Как наяву он увидел, как лицо Юури кривиться от отвращения, при мысли о том, как один мужчина мог изнасиловать другого. Юури скажет, что-то из серии «вы же оба парни - это не правильно», забыв при этом, что насилие это вообще не правильно. А потом он убежит к Сарареги выяснять, зачем тот это сделал. И эта змея выкрутится, как и всегда извернется получше, призовет на помощь все свои актерские способности и выкрутиться. А Вольфрам останется один, оскорбленный, оскверненный, опозоренный.
«Вот так, - понял Вольфрам, допивая третий бокал терпкого сока, - как ни крути, а я все равно один буду за все расплачиваться. Хотя во всем виноват этот Сарареги! Проклятый!»
Фон Бильфельд вскочил с дивана. Он еще не знал, что будет делать, но был уверен, что в первую очередь нужно разыскать короля Ше Шимарона и высказать ему все, что накипело в душе за прошедшие пять дней.
О том, какой Сара негодяй! Как сильно Вольфрам его ненавидит! А после этого разговора пойти и разорвать свою помолвку с Юури! Вот так! Назло Сарареги! И еще он докажет этой змее, что может противостоять любому зелью! Не только пять минут, а час, два часа! Да, что там! Он может сутки провести под воздействием зелья и ничего не будет!
С этими мыслями Вольфрам очнулся в дальней части замка, именно там где и находилась та комната, в которой он провел самую унизительную ночь в своей жизни.
Дверь оказалась заперта. Ожидаемо. Но мадзоку это не остановило. Выйдя на улицу и встав точно под окнами Вольфрам, разбежался, подпрыгнул, подтянулся на одной руке, держась за лепное украшение, и через минуту, без особого труда, оказался внутри. Окна так никто и не закрыл. Да и зачем? Звукоизоляцию им обеспечивали хосеки воткнутые по краям рам, а жаркая погода казалось сама просила открыть ставни пошире.
Первым делом Вольфрам отошел от окон подальше, потому что хосеки уже начали подкашивать его силы. Он огляделся. Кровать убрана и застелена. Нет и следа тех ремней, которые удерживали его руки. А вот и шкафчик! Хотя Вольфраму он запомнился гораздо меньше и мрачнее. А оказалось, что это довольно-таки большой, хотя и изящный предмет мебели.
Аккуратно открыв створки, фон Бильфельд замер в изумлении. Одна часть была заполнена все возможными баночками и флакончиками, а так же предметами, подозрительно напоминавшими… эту мысль он предпочел не додумывать. Особенно учитывая вопиющие размеры некоторых предметов. Он просто не будет думать что это и зачем. Меньше знаешь – крепче спишь!
Во второй части висели ремни, плетки, какие-то ленты и веревки и куча других непонятных вещей угрожающего вида.
- Извращенец! – вслух заключил Вольфрам и закрыт одну створку шкафа.
Сосредоточив свое внимание на пузырьках и флакончиках, он попытался по запаху найти тот, из которого его опоили. Сладковатый привкус зелья до сих пор стоял у него на языке.
В тот момент, когда желанный пузырек из темно-сиреневого стекла оказался у него в руках, дверь в комнату открылась. На пороге стоял король Сарареги с неизменным Бериасом за спиной.
- Мне доложили, - начал он своим обычным язвительным тоном, которым всегда разговаривал с Вольфрамом наедине, - что вы пробрались сюда, лорд фон Бильфельд! Неужели наше маленькое приключение так вам понравилось, что вы хотите продолжения?
- Я докажу тебе! – выкрикнул Вольфрам слегка покачнувшись и залпом выпил зелье.
- Стой!!! – кажется, ему таки удалось пронять Сарареги.
- Ваше Величество, пойдемте, здесь находиться опасно, - Бериас встал между мадзоку и своим королем.
Сара молчал. А Вольфрам чувствовал, как тепло заливает все его тело. Одежда становиться нестерпимо ощутимой, хочется её снять.
- Сколько там оставалось? – хрипло спросил Сарареги.
- Приблизительно на трое суток действия, - ответил Бериас, с опаской поглядывая как Вольфрам, счастливо улыбаясь, снимает с себя одежду.
- Бериас – выйди, - приказал король.
- Но Ваше Величество…
- Выйди я сказал! И закрой за собой дверь на ключ! Будешь приносить сюда пищу три раза в день. Нет лучше четыре! И никого близко не подпускай! Юури и остальным – соврешь что-нибудь. – Видя нерешительность своего телохранителя, Сарареги прикрикнул, - Выполняй!
Убедившись, что дверь заперта, он принялся снимать с себя одежду. Потом подошел к шкафчику выбрал оттуда с десяток каких-то баночек и расставил их на тумбочке у кровати.
- Эти три дня обещают быть долгими, - сказал он сам себе, беря, несопротивляющегося и, кажется, ничего не соображающего Вольфрама за руку и ведя к ложу.
***
Болела голова. Ныли мышцы. Болело в таких местах, о которых даже думать было неловко. Очень хотелось пить. Вольфрам открыл глаза. И вздрогнул. Та же комната. Та же ужасная комната из его ночных кошмаров. И враг рядом. Сарареги спал, свернувшись в маленький комочек, на соседней половине кровати. Во сне он даже казался милым. Прям этакий невинный агнец.
Вольфрам осмотрелся, пытаясь понять какое сейчас время суток. В голове было пусто. Последнее что он помнил – это, что его не пустили в библиотеку, а потом мрак… Полная пустота.. Как он здесь оказался? Что было? Неужели его опять?
Он со злостью пихнул Сарареги под ребра.
- Отвали фон Бильфельд, - отмахнулся тот, не открывая глаз, - я больше не могу. Хочешь продолжения? Пожалуйста. Только не буди меня. Смазка на тумбочке.
Вольфрам замер. Оглядел тумбочку. Там и, правда было несколько полупустых или даже совсем пустых баночек с чем-то напоминающим крем внутри.
- Что? – хрипло прошептал он и сам поразился своему сорванному голосу.
Сарареги завозился на своей половине кровати. Повернулся на живот и даже отвел с лица волосы и приоткрыл один глаз.
- Что неужели пришел в себя, герой-любовник?
- Что? – горло перехватило болью.
- Вода на столе, - буркнул Сара, переворачиваясь снова, теперь уже на спину.
С трудом поднявшись, на дрожащих ногах мадзоку сумел дойти до столика и, игнорируя любые приличия начал пить прямо из горла кувшина. Выпив почти половину, он же собирался вернуться обратно, как был остановлен.
- Мне воды захвати и поесть чего-нибудь тоже, нужно восстанавливать силы после этого испытания на выносливость. Я уже говорил тебе, что ты просто невероятно упрямый?
Просьбу (или это был приказ?) Сарареги хотелось проигнорировать, но почему-то не получилось. Возможно потому, что он был единственным, у кого можно было получить хоть какую-то информацию о том, что произошло, а может что-то в его внешнем виде, темные круги под глазами, спутанные немытые волосы, чуть дрожащие руки, наводило на мысли, что ему так же плохо, как и самому Вольфраму. Поэтому, подавив в себе детский порыв, показать надменному королю, язык и ничего для него не делать, он взял один из подносов стоящих тут же на столе и кувшин с водой и так же медленно вернулся, обратно на кровать.
Сарареги безо всяких предисловий накинулся сначала на воду, а потом и на пищу. Глядя как король, с аппетитом уплетает все, что лежит на подносе, Вольфрам вдруг тоже ощутил, что зверски голоден. И принялся за еду, с такой скоростью как будто его месяц не кормили. В результате они чуть не подрались из-за последней булочки. Победа досталась Сарареги.
- Еще принеси! – скомандовал он с набитым ртом.
- И не подумаю! – огрызнулся проигравший Вольфрам, - тебе надо – ты и приноси!
- Простите великодушно! – язвительно взвился Сара, прожевав, - но ты отнюдь не такой замечательный любовник каким, наверное, видишься себе. После всего, что было, я еще неделю буду в себя приходить, не меньше…
Фон Бильфельд побледнел.
- Я что? – он даже не мог заставить себя произнести это вслух, - Я тебя?
- Да, - буркнул Сарареги, снова ворочаясь, - и неоднократно. Ты вообще мог бы это своей профессией сделать. Только, кажется, утихомирился, выдохся, так нет же! Опять двадцать пять! Еще! Еще! Еще! Такое ощущение, что ты после долгого голодания, наконец, дорвался до еды. Ты что и, правда, Юури за все пять лет помолвки ни разу не изменял?
Вольфрам ошеломленно кивнул.
- Оно и видно, - продолжил кривить губы Сара, - длительное воздержание не пошло тебе на пользу. Ты явно растерял все навыки плотской любви, если они у тебя вообще когда-то были.
- Не были, - пробормотал Вольфрам, осознавая, наконец, что произошло.
- Что? – возмутился Сарареги, переставая на минуту искать более удобную позу, - погоди, ты, что хочешь сказать, что до меня у тебя мужчин не было? О боги!
- Женщин тоже, почти, - непонятно зачем признался Вольфрам.
- Почти – это сколько? – уже на полном серьезе продолжил допытываться король.
- Одна, - шепотом ответил Вольфрам.
- Одна женщина?
- Одна ночь…
Сара смотрел на него, так как будто видел впервые.
- Мне казалось, что в благородных семействах принято в определенном возрасте отводить мальчиков в соответствующие заведения для получения необходимо им опыта, - осторожно заметил он, садясь с Вольфрамом рядом и едва заметно морщась при этом.
Сейчас фон Бильфельд выглядел совсем ребенком. Маленьким потерянным мальчиком. И, хотя, не в характере Сарареги было жалеть слабых, лорда хотелось именно пожалеть, обнять, приласкать, сказать, что все будет хорошо. Королю даже пришлось потрясти головой чтобы, чтобы подавить в себе эти желания.
- Принято, - пожал плечами Вольфрам, - но Конрад и Гвендаль не дали маме этого сделать. У них самих этот опыт был неудачным, они хотели, чтобы у меня все произошло естественно.
- А в результате ты заработал жуткие комплексы, - фыркнул Сарареги, - ну что же у тебя была за одна ночь? Расскажешь?
Вольфрам дернулся и с болью посмотрел на него.
- Зря, - протянул король, - я и так знаю о тебе столько всего, как ты стонешь например или как закатываешь глаза за секунду до того как…
- Заткнись! – крикнул фон Бильфельд, краснея.
- Расскажи, - Сара улыбнулся, не своей обычной искусственной улыбкой, а настоящей немного неуверенной, но очень красивой, - легче станет. А я уж точно не буду эту информацию использовать против тебя. У меня и так компромата столько, что еще и внукам оставить можно будет.
- Это случилось через неделю после Рутенбургской битвы, - начал свое повествование Вольфрам, почему он решил рассказать все Сарареги, он и сам не мог себе объяснить. Просто наверно, больше его никто не предлагал выслушать…, - я тогда только-только узнал, что Сюзанна-Джулия погибла. Бросил все и, невзирая на предостережения матери, поскакал в госпиталь. Я не мог поверить в то, что её больше нет. – Вольфрам вздрогнул.
Сара накинул на него одеяло и утянул на кровать. Сам прижался сзади со спины, согревая своим теплом и изредка дуя в шею. А лорд, кажется, и не заметил его усилий.
- Мне дали взглянуть на тело. Она была такой красивой. Бледной, но умиротворенной. Я разревелся как дитя и бросился прочь. Потом уже ночью я вернулся в лазарет. В одной из палаток я нашел Гизеллу. Она была пьяна. Очень сильно пьяна. С трудом сидела за столом и пила какой-то отвар, замешанный на алкоголе. И все время бормотала извинения. Я, правда, хотел ей только помочь. Уложить в постель. Дать выспаться. Но она вдруг накинулась на меня как сумасшедшая. Целовала, ласкала руками мое лицо. И называла Адальбертом. Так звали жениха Сюзанны-Джулии. Не помню, как мы очутились на койке. Наверное, стоило оказать больше сопротивления. Но я не смог. Гормоны взяли свое. Вот так я стал мужчиной. С женщиной, которая просила прощения у жениха своей лучшей подруги за то, что не уберегла её и умоляла её не ненавидеть.
- Гизелла значит, - Сарареги был удивлен, - надо же, а я был уверен, что она невинный цветочек. В этом есть даже какая-то ирония, что у Юури сейчас роман с той, у которой ты был первым.
- Я не был, - покачал головой Вольфрам, - видимо у неё были отношения с фон Гранцом, но он по каким-то причинам предпочел Сюзанн-Джулию. А Гизелла так и не перестала его любить.
- И что? – чуть насмешливо уточнил король, - неужели на утро ты не проявил благородство и не предложил ей вступить в законный брак. Или то, что она уже не была девственницей, сделало её в твоих глазах неликвидом брачного рынка?
- Не смей так о ней говорить! – выкрикнул Вольфрам и попытался вырваться из рук Сары, но тот не пустил, - я хотел предложить, но она чуть ли не на коленях умоляла меня не делать этого. Просила все забыть. Плакала. Говорила, что прошедшая ночь была ошибкой. Я не смог ей отказать, особенно понимая, что гнусно воспользовался её уязвимым положением. В результате мы сделали вид, что ничего не было. До сих пор делаем.
- А ты заработал себе новые комплексы, - подвел итог Сарареги.
- Собираешься рассказать об этом Юури? – на мадзоку напала какая-то апатия, по сути, ему было все равно, что произойдет дальше.
- И все-таки ты идиот, - без своей обычной язвительности констатировал Сара, - ценность информации не в том, чтобы рассказать её кому-либо, а в том, чтобы грамотно её использовать. Правда, еще не знаю как.
Они оба замолчали.
- Знаешь, - нарушил тишину Сарареги, - для того у кого было всего две ночи секса за всю жизнь, ты был очень даже не плох. Хотя в этом деле важна практика, тебе вполне удалось её компенсировать энтузиазмом и просто таки неисчерпаемой энергией.
Вольфрам залился краской, не зная как воспринимать сказанное как комплимент или как оскорбление.
Сара потерся носом о его шею.
- Колючий! – возмутился фон Бильфельд, поворачиваясь, - Истинный, да у тебя же щетина!
- Ну да, - король смущенно потер подбородок, - в отличие от тебя.
- Проклятие рода, - фыркнул Вольфрам, - многие из-за этого полагают, что основателем фамилии была женщина, а у нас просто не растет борода. В отличие от тебя. Светлая, конечно, но какая же густая и колючая.
Он не удержался, провел рукой по щеке Сары, чувствуя кончиками пальцев жесткие волоски.
- Не очень соответствует образу невинного подростка, не находишь? – хмыкнул Сарареги, - каждое утро бриться приходится.
- Почему совсем не удалишь? – удивился Вольфрам.
- Потому что рано или поздно типаж придется менять, тогда безволосый подбородок будет играть против меня.
- Ясно, - мадзоку позволил себе понимающую улыбку, - ты все рассчитываешь на несколько шагов вперед.
- Приходится, - пожал плечами Сара.
Звякнули ключи, заскрипел замок, открылась дверь, и вошел Бериас с подносом в руках.
- Ваше Величество? – удивленно начал он, увидев пару, лежащую на кровати практически в объятиях друг друга.
- Бериас у нас радость! – заявил Сарареги, садясь, - лорд фон Бильфельд наконец-то вернулся в свое обычное состояние. Неси поднос сюда. И принеси приборы для бритья. Мне пора приводить себя в порядок.
- Слушаюсь, Ваше Величество, - поклонился Бериас, ставя поднос прямо на кровать.
Вольфрам и Сара наперебой накинулись на еду.
- Расскажешь мне, наконец, что произошло? – спросил Вольфрам.
- Ты напился, пришел сюда и выпил полбутылки возбуждающего снадобья, дальше сам догадаешься или хочешь услышать подробности? – прожевав, ответил Сарареги.
- Напился? – Вольфрам замер, не донеся очередного куска до рта, - Сам выпил зелье?
- Да, - буркнул король, - это моя вина.
Дальше жевали молча.
- Не хочешь спросить, в чем она состоит? – наконец не выдержал Сара.
- И в чем же?
- Я видел, что тебе плохо. Мне докладывали, что у тебя кошмары. Не то чтобы меня это очень сильно заботило, но в результате это могло вылиться во что-то серьезное. Ты мог нанести вред Юури. Вот я и решил, что если тебя хорошенько напоить, то ты прорыдаешся по-пьяни и тебя отпустит. Специально выбрал день, когда в замке практически никого не было. Но ты меня опять удивил. На самом деле ты просто шкатулка с секретами! Рванул сюда, влез через окно и решил доказать, что можешь нормально функционировать под воздействие зелья. Признайся честно, у тебя много в роду самоубийц было?
Вольфрам сидел оглушенный. Рассказ Сарареги, еще и поведанный немного виноватым тоном, последняя фраза не в счет, поверг его в шок.
- А что было потом? – пробормотал он.
- А потом я велел Бериасу запереть нас здесь и не выпускать пока действие зелья не закончится, – отмахнулся король.
- Почему ты остался? Ведь мог же просто запереть меня одного…
- Это было бы слишком жестоко. Один ты бы не смог получить желаемой разрядки, - Сарареги покачал головой, - это зелье сделано на моей крови. Никто другой не смог бы тебе помочь, даже ты сам. Бросить тебя здесь в таком состоянии означало бы подвергнуть ужасной пытке. Считай, что меня замучило чувство вины. К тому же я не знал, что ты окажешься настолько активен. Настоящий сейсакокский кролик!
Вольфрам хихикнул, вспоминая этих глупых, но крайне любвеобильных зверьков.
- Это тебе смешно, а я, между прочим, чувствую себя так, будто бы по мне табун лошадей протоптался, - обиженно протянул Сарареги.
- Даже и не знаю что сказать…
- Уж лучше помолчи. Я тут из-за тебя три дня голодный, немытый и абсолютно беспомощный просидел. Просто пообещай мне больше так никогда не делать!
- Обещаю, - улыбнулся Вольфрам, - а почему голодный?
- Ну, знаешь что! Попробовал бы ты сам что-нибудь прожевать, когда к тебе тут же пристраиваются сзади и начинают долбить, что есть сил. Тут и язык откусить недолго. Так что прости, мы все три дня были на белковой диете!
Вот тут мадзоку окончательно смутился, залился краской с головы до пят и спрятал лицо в ладонях.
- Что постельный террорист – стыдно? То-то же, думай в следующий раз, что делаешь!
Вернулся Бериас. Он принес свежую одежду для короля и Вольфрама, а так же бритву, маленький тазик, помазок и точильный ремень.
- В ванну пойдем по очереди, - предупредил Вольфрама Сара, - а то я с некоторых пор боюсь поворачиваться к тебе спиной.
- Тогда я первый! – Выкрикнул мадзоку, вскакивая с кровати, правда он тут же охнул и согнулся едва ли не пополам, - Это кто еще из нас постельный террорист?
- Ты, конечно, - фыркнул Сарареги, протягивая Бериасу руки, чтобы то смог его поднять, - и первым мыться буду я!
В результате их обоих мыл Бериас. Почему-то это практически не смущало Вольфрама. А потом он еще остался посмотреть, как верный телохранитель бреет Сарареги. В этом действе было что-то очень интимное, порочное и возбуждающее. Звук лезвия соскребающего щетину со щек, повергал в дрожь.
Перед тем как покинуть комнату, оба выслушали, какую именно ложь придумал Бериас чтобы оправдать их трехдневное отсутствие и кажется уже собирались расходиться, когда Сарарреги сказал:
- Я думаю, тебе не стоит ничего рассказывать Юури о том, что ты в курсе его романа. Пускай он сделает это сам. Пускай учится бороться за то, что ему дорого.
- А ты тем временем, будешь крутить им, как захочешь? – насмешливо ответил Вольфрам.
- Не без этого, - признал Сара, - но ты все же подумай над моими словами. Что сложней достается - ценить дороже. Позволь Юури совершить этот мужской поступок. Дай ему время.
- Я подумаю, - кивнул Вольфрам и оба пошли каждый в свою сторону, медленно, по стеночке, заметно хромая….
Кажется, хрупкое равновесие в их отношениях все же было достигнуто…